родная… Я и сам толком не знаю, кем она мне приходится. Очень интересненько там получилось… В общем, чтобы не путаться, я зову ее сестрой, а она меня — братом.
"И чего она так смотрит… Забыла что ли, как я по глазам ловко читаю? Словно нарочно. И придвигается… Вот же коварное создание! А я еще потом и виноват окажусь".
— Тенька… А… а у тебя невеста есть?
— Нету.
"Не врать же ей, в самом деле?!"
Пунцовая надпись на белом мраморе, влюбленные карие глаза напротив мечущихся светло-ореховых. И тихо так, что слышна музыка, под которую танцуют пылинки в солнечных лучах.
Она не смеет обнять, только тянется губами, разведя опущенные руки немного в стороны, будто надеется, что сейчас на их месте вырастут пресловутые крылья любви. Она не становится на цыпочки, даже чуть съеживается, чтобы стать ниже — ведь они совершенно одного роста.
И он, не выдержав, обнимает первым, больше не глядя в глаза, вообще никуда не глядя, зажмурившись, чувствуя только обветренные в полетах губы и мягкий изгиб талии под горчично-желтой тканью рубашки.
Она прижимается к нему, тоже смыкая веки, и мир на краткие мгновения исчезает вовсе: никаких надписей, войны, обд и прочей чепухи, только губы, касания и робкая чистота — истинная для нее и немного виноватая для него…
Гера ворвался в этот потаенный мирок, словно чугунная гиря на полку с фарфором. Тенька и Выля одновременно отпрыгнули друг от друга: Выля пунцовая, как та надпись, Тенька — побледневший, воображая, чего сейчас с ним сделает Гера. Нельзя сказать, что колдун не мог за себя постоять или сильно испугался, но момент вышел и правда неловкий, да и Гера будет совершенно прав, если решит надавать товарищу по шее. Все-таки не стоило целовать…
Но Гера, казалось, даже не заметил, что творится у него перед носом. Он тяжело дышал, и Тенька подумал, что друг наверняка в очередной раз мчался через весь Институт. Интересненько, какова причина теперь?
— Беда! — выпалил Гера, и глаза его были при этом страшные. — Кто-нибудь видел Климу?!
— Здесь ее точно нет, — язвительно проворчала Выля, поправляя косу.
— Катастрофа, — шепотом выдохнул Гера. — Надо срочно ее найти и сказать!
— Что сказать-то? — практично уточнил Тенька.
— Все пропало!
— Перестань паниковать и объясни толком. По твоему виду можно подумать, что о ней ваши наставники узнали.
— Так и есть!
Выля ахнула. Ей внезапно сделалось дурно от страха, и она молча прислонилась спиной к стене, сама едва чувствуя, что сползает на пол. Узнали… Все пропало! В эту самую минуту рассыпается прахом все, на что она положила больше трети своей жизни.
— Причина вывода? — уточнил Тенька. Он отнесся к известию спокойней. Во-первых, знал, что Гера часто склонен драматизировать, а во-вторых, не считал подобное развитие событий крахом всего.
— Я только что видел, как наставница полетов выспрашивала у девчонок с девятого года, где носит Климу, — Гера присел на корточки рядом с Вылей и послал веду грозный взгляд. Мол, сейчас не место и не время, но разборки не миновать!
— И ты на основании этого… — Тенька сделал вид, что ничего не понял, хотя догадывался, что Гера ему все равно не поверит.
— Нет, конечно! — Гера недовольно передернул плечами. — Подошел к Гульке и выспросил, что да как. Гулька у нас все знает. А она сказала, будто Климу вызывают на разговор по делу обды. Я бегом за наставницей. Говорю, мол, я тоже, как и Клима, по делу обды помочь хочу, почему ее вызывают, а меня нет…
— Ты — соврал? Ничего себе.
— Ты ничего не понимаешь! — юноша вспыхнул, по глазам можно было прочитать, что сейчас он пытается оправдаться сам перед собой, — Это была военная хитрость!
— Ну-ну… — Тенька едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Все-таки Клима — талант. Приучить к пользе вранья такого принципиального идеалиста и правдолюба, как Гера…
— Не перебивай! Наставница по секрету сказала мне, что Климу считают обдой. И если я ее найду, то должен немедленно доставить к директору!
— Так может, Климу уже поймали, пока ты сюда бежал? Чего мечешься, здесь думать надо.
— Да не поймали еще! Не верю! Мы должны успеть ее предупредить! Выля, вставай, не время отчаиваться и, тем более, думать, действовать надо!
Тенька отметил, что лучше бы Клима приучила Геру размышлять. Видимо, это предстоит сделать ему, поскольку командир, который сначала делает, а потом думает — беда для всех. Думать-то Гера умел, только часто предпочитал мысли действие.
— Выля, поднимайся, не надо истерику устраивать, — буркнул вед, отводя глаза.
Вышло грубовато, Выля вскинула на него непонимающий взгляд. Тенька заставил себя чуть улыбнуться и хитро подмигнуть, мол, и эту беду преодолеем. Гера перехватил взгляд подруги и недовольно обернулся на Теньку. Встал, схватил Вылю за руку, вынуждая тоже подняться.
— С личными делами разберемся потом. Сейчас главное — общее. Я уже сбегал на чердак, но Климы там нет. Ума не приложу, где она может быть! Она ведь способна присутствовать сразу в нескольких местах!
— С чего ты взял? — изумился Тенька, не знавший подобных умений даже за Эдамором Кареем.
— Глядя на некоторые ее выкрутасы, — Гера махнул рукой. — Тенька, ты можешь ее как-нибудь найти, по запаху, например?
— Я похож на собаку-ищейку? Не могу, конечно. Никто не может, включая Эдамора Карея.
— Тогда разделимся и поищем вместе, — это уже было сказано обычным твердым голосом, пусть и взволнованно. — Ты берешь на себя центральное крыло, я — мужское, Выля — женское. Если ничего — встречаемся на чердаке.
— Будет исполнено, командир, — фыркнул Тенька. Выля нервно хихикнула.
— Как ты в такое время шутить можешь? — вскинулся Гера.
— А что еще остается? — вед пожал плечами. — К тому же ты и правда ведешь себя по-командирски.
— Это комплимент или…
— Это — факт!
* * *
В холле перед дверями столовой было людно. Шныряли младшие воспитанники, над ними возвышались наставники, пытающиеся призвать этот вечный балаган к порядку — порой даже успешно, но ненадолго. Старшегодок тоже хватало. Они ходили поодиночке или небольшими группами, не треща без умолку, а что-то живо, но с достоинством обсуждая. Хотя, известно, что. Институт сейчас лишь про обду и говорил.
Тенька заметил Климу издали: обда была довольно высокой, к тому же обладала приметной внешностью. Колдун не мог похвастать ни тем, ни другим, поэтому попытки махнуть рукой издали ни к чему не привели. Кричать и звать в этом шуме было бесполезно. Тенька принялся пробиваться к Климе сквозь толпу, расталкивая людей локтями и сам получая ощутимые тычки. Получалось быстрее, чем смог
