не придется скрывать свои отношения. Я так сильно хочу этого для него, даже ради собственного счастья. И если это не настоящая дружба, то не знаю, что это такое
.
Глава 59
Матео
Я лежу на больничной койке, едва осознавая, где нахожусь.
Думаю, я приходил в сознание и терял его несколько дней. Может быть, дольше. Но даже при том, что мое тело неподвижно, мозг движется со скоростью миллион миль в минуту. События, которые произошли и привели меня сюда, преследуют мой разум мучительным, нескончаемым циклом.
Мой дядя предал меня. Я должен был знать с самого начала, но я был всего лишь маленьким мальчиком, когда он приехал за мной после смерти моей семьи. Я цеплялся за него, как за спасательный круг, никогда не подозревая, что именно он организовал все это с самого начала. Он обманул своего собственного брата ради власти и денег, причинив боль и убив при этом множество невинных людей. Я должен был умереть вместе с ними, но выжил.
Я смог преуспеть, к его большому разочарованию.
Теперь, когда знаю суровую, холодную правду, все начинает обретать смысл. Я нисколько не сомневаюсь, что он координировал атаки на мои склады, чтобы отвлечь меня. И кто знает, как долго он работает с ФБР. Возможно, с того момента, когда он положил глаз на Арию. Вероятно, узнал ее по статьям в СМИ и разработал план, как легко расправиться со мной, даже не запачкав руки кровью. Он всегда выбирал легкий путь, позволяя другим делать за него грязную работу.
Мой дядя не только стоил мне семьи и детства, но и привел в действие план, по которому я потерял самое дорогое в своей жизни, единственный смысл моего существования — Арию.
Образ того момента, когда я в последний раз видел ее прекрасное лицо, будет врезаться в память до самой смерти, а ее мучительные крики, когда я упал на пол, мое тело, наконец, сдалось от полученных травм, будут преследовать и в загробной жизни.
Я до сих пор помню момент, когда опустил ей в карман свою счастливую монету. Это было прощальное послание. Я был готов умереть в той комнате, потому что в глубине души знал, что потеряю ее. И если бы действительно потерял ее, тогда у меня не было бы причин продолжать жить. Я просто не могу представить мир без Арии. Жизнь не имеет смысла без ее света, пробивающегося сквозь всю мою тьму.
Пока я борюсь со своим внутренним смятением, смутно понимаю, что действие успокоительных, которые мне дали, должно быть, наконец-то заканчивается, потому что внезапно я могу слышать все вокруг более отчетливо. Мне больше не кажется, что моя голова находится под водой.
Однако теперь, когда ко мне возвращаются чувства, непрекращающийся писк машин, поддерживающих во мне жизнь, сводит с ума. Рыча, я заставляю себя открыть глаза и пытаюсь поднять руки, но быстро понимаю, что они прикованы наручниками к перилам кровати.
— Хорошо. Ты проснулся, — раздается голос.
Мой взгляд устремляется направо, где сидит мужчина в костюме.
Он высокий, с темными волосами и серыми глазами. Я сразу узнаю его по своему обширному исследованию Арии.
Это ее отец.
Не знаю, чувствовать облегчение или нет. Но полагаю, что если бы он хотел меня убить, я был бы уже мертв. Итак, я смотрю ему прямо в глаза и говорю: — Мистер Витале, я полагаю.
Он кивает один раз, устремляя на меня расчетливый взгляд.
— Мистер Наварро.
— Теперь, когда с формальностями покончено, может быть, ты скажешь мне, какого хрена ты здесь делаешь, — рычу я.
У меня перед глазами расцветает мигрень, и я зажмуриваюсь, внутренне пытаясь успокоиться. Мне отчаянно нужна информация о его дочери, и такое начало нашего разговора совсем не поможет делу. Снова открывая глаза, я сохраняю ровный тон и спрашиваю его: — Как Ария?
— Я надеялся, что ты спросишь о моей дочери, поскольку ты — единственное, о чем она, кажется, заботится в данный момент, — с горечью говорит он.
Мужчина похож на статую, ничего не выдающую. Но я вижу тонкие намеки на то, что нахождение со мной в одной комнате беспокоит его. Нравится, как он поправляет манжеты своего пиджака, прежде чем сказать: — С Арией все в порядке.
Я мгновение изучаю его лицо, но не нахожу большого сходства между ним и его дочерью. Возвращаясь к фотографиям, которые я просмотрела, Ария — более молодая версия своей матери. И, черт возьми, от одной мысли о ней у меня усиливается мигрень. Я скучаю по моей маленькой пленнице. Без нее рядом трудно даже дышать.
— Как долго мой дядя работал на ФБР? — Спрашиваю я, меня съедает любопытство.
Из-за него у меня забрали Арию. На самом деле, он причина всех моих страданий и боли на протяжении всей моей жизни. И я все еще пытаюсь осознать глубину его предательства по отношению к моей семье и ко мне.
— Месяцы, — признается мистер Витале. — Когда он увидел Арию в вашем доме в Мексике, узнал ее по новостям. Ее лицо мелькает по всему телевидению с тех пор, как ее похитил Карбоне. — Он выпрямляется в своем стуле. — Мы разработали план для Доминго, чтобы заставить тебя привезти Арию в США, где ФБР было бы легче вмешаться.
Я ворчу.
— Я предполагаю, что мой дядя продал меня за какую-то сделку или компенсацию?
— Денежное вознаграждение, — говорит он. А затем добавляет: — Десять миллионов долларов, если быть точным.
Я качаю головой.
— Для него всегда важны были только деньги. Он продал бы свою гребаную душу за подходящую цену.
После этого в комнате на некоторое время становится тихо. И, наконец, отец Арии встает и подходит ближе ко мне.
— Ты должен понимать, как ее отец, мне требуется вся моя сила воли, чтобы не убить тебя прямо сейчас своими гребаными голыми руками, — говорит он опасно низким голосом, полным едва сдерживаемой ярости.
— Я и не ожидал меньшего, — говорю я ему с жестокой честностью.
— Но я обещал своей дочери, что выслушаю тебя, прежде чем сделаю что-нибудь… импульсивное, — говорит он, и возвращается на свое место в углу комнаты.
После того как он садится, вертит головой из стороны в сторону, а затем выпрямляет спину. Когда он заканчивает, то заметно успокаивается, гнев внутри него закипает, но не выплескивается наружу.
— Ария рассказала мне свою версию истории, нарисовав тебя своего рода спасителем, — говорит он, подчеркивая последнее слово. Его
