Так что пока никто ее… С помойным ведром обжимается. А эти курят сидят, ждут. Гонца отправили товарища со второй девкой поторопить.
Женька почувствовала, как тяжелый камень с души… нет, еще не свалился, но немного отодвинулся, давая возможность сделать полноценный вдох:
- Курят – что? Траву?!
- Само собой! – усмехнулась Зара.
Женька вспомнила Игореху – нарика с седьмого этажа, традиционно докуривавшегося до состояния овоща, и воодушевилась:
- Отлично! Сейчас укурятся в смерть, и мы их тепленькими возьмем!
- Не выйдет! – обломала ее порыв Зара. – Для этих покурить, что нам чая попить. Привычные. Слегка отупеют, но они и так тупые. Хуже животных.
Женька уставилась на Зару:
«Так вот кого неуловимо напоминали все эти нелегалы! Не явное сходство, как у близких родственников, но…»
- Зара, ты тоже… - сорвался с губ мучающих всех вопрос. – Тоже из этих? Они твои…
Женька не смогла сходу подобрать нужное слово. Соотечественники? Нет, не то! Соплеменники? Как-то грубо звучит.
- Ты с ними из одного народа, да? – наконец сформулировала она.
- Нет! – брезгливо поморщилась Зара и царственно расправила плечи: - Я не из этих. Достойный род моего отца ничего общего с этими уродами не имеет. Это рабы – трусливые, ленивые, жадные. Понимают только силу.
Ромка усмехнулся, стянул с забора то ли тряпку, то ли видавший виды половик и отвернул крышку на канистре:
- Ладно, попытаемся объяснить доходчиво. Больше пяти в нашем случае переводится дохрена. Ничего, сейчас посчитаем. Два фрага есть, будут еще.
Они с Назаром, пригибаясь и прячась в тени забора, пробрались за бытовку.
Женька с Зарой, не сговариваясь, бросили связанных пленников и, стараясь не шуметь, побежали по собачей тропе между кустами в ту же сторону. Женька мчалась, подхватив подол сарафана и стараясь не вступить в разбросанные вокруг экскременты – далеко не собачьи. Луна бежала следом – огромная, желто-белая, с пятнами гор или кратеров - не суть.
Девушки перескочили дорогу и нырнули за другие кусты – густые и колючие. Ежевика? Под ногами что-то хрустнуло, Женька опустила голову и поморщилась – это была куча строительного мусора: куски бетона с железной арматурой, гнилые доски, битое стекло. Зато с этого места отлично было видно, что делают Ромка с Назаром.
За вагончиком располагался огород со спланированными и даже обложенными досками грядками. Но на них ничего не росло, кроме вездесущего плетущегося сорняка-вьюна с крупными бело-розовыми цветами. Кажется, на юге это растение называют «березкой»?
Здесь же был огромный бак для воды, по форме напоминающий железнодорожную цистерну, рядом находилась железная бочка, по высоте чуть меньше человеческого роста. Ближе к бытовке торчала ржавая колонка для воды, под капающий кран была подставлена трехлитровая банка.
Парни подпалили тряпку, забросили в железную емкость и спрятались за цистерной. Неизвестно, была ли в бочке вода или что-то другое, но дым повалил знатный – густой, ядреный, белесый и прямиком под вагончик.
Реакции долго ждать не пришлось: через минуту на улицу выползли два гастарбайтера. Они лениво переругивались полголоса, шмыгали носом, оглядывались по сторонам.
- Реально тупые! – обрадованно прошептала Женька на ухо Заре. – Двое товарищей бесследно исчезли, а эти и ухом не ведут, гуляют, как по Арбату. Или все-таки обкурились до невменяемости? Так мы их всех по очереди переловим! Тот, который первым вышел, был адекватнее.
Зара не ответила. Просто сидела, угрюмо сжав губы, и внимательно наблюдала за происходящим в просвет ежевичных веток.
Нелегалы, наконец, заметили дымящую бочку, и подошли к ней.
По грядкам метнулись две ломаные тени: Ромка с Назаром выскользнули из-за цистерны. Назар ухватил гастарбайтера со своей стороны и сунул головой в бочку – прямо в едкие клубы дыма. Тот засипел и зашелся хриплым кашлем. Назар подождал немного, заломал противнику руку и поволок в темный угол у забора.
Ромкин «клиент» стоял дальше. Ромка прыгнул к нему, попробовал повторить захват шеи, но что-то пошло не так: то ли замешкался, то ли недооценил противника.
Нелегал вжал голову в плечи, ссутулился и ударил Ромку локтями, сбрасывая захват. И одновременно с этим заорал – громко, отчаянно, во весь голос! Ромка разозлился: выкрутил противнику пальцы, ушел от удара в пах, вмазал тому в бок? плечо? по голове? Женька не успевала следить! Ромкин противник согнулся пополам и со стоном сполз на землю. Но было уже поздно.
Бытовка содрогнулась от топота и на улицу, словно горох из порванного мешка, высыпала толпа нелегалов. Артур и Миша - или как там их звали, не суть! – тоже были среди них. В руках многие держали ножи.
Ромка тоже было скользнул рукой в карман, но передумал и выдрал вкопанный в землю кусок ржавой трубы. Из тени выскочил Назар с выломанной из забора широкой доской с гвоздями.
- Бл**ть! – оценил он расстановку сил.
- Здравствуйте, девочки! – угрюмо согласился Ромка и сплюнул на землю. – Чую, сча будет восемнадцать плюс – горячо и откровенно! Странно, но я чего-то не рад.
Глава 32. Ночь между пятым и шестым днем. Крутые повороты
Противники смотрели друг на друга и почему-то медлили. Или это время вновь уменьшило скорость течения – в десять раз? Двадцать? Сто?
Надкушенная луна осветила поле боя и построенные к сражению войска. Блеснули лезвия ножей. Это выглядело зловеще. И так… завораживающе?
Женька машинально сосчитала врагов – их было пятеро.
«Уже не больше пяти! – мелькнуло в голове радостно-бестолковое. – Четверо минус! Как Ромка говорил – фраги? Красные звездочки в левом верхнем углу?»
Взгляд сам собой устремился вверх. Звезды были. Не красные, но много – слева, справа, прямо над головой. Бесчисленная россыпь звезд: больших и крошечных, ярких и еле-заметных, разных.
«А, может, это и есть «фраги», которые набило человечество за свою историю? – прилетело на ум еще более бестолковое. - У предков были похожие поверья».
А еще накрыла тишина: безмолвие, безветрие, без…
Лишь вдалеке еле слышно тренькала неугомонная птичка. И монотонно капала вода из крана колонки. В трехлитровую банку. Уже заполнив ее до половины. Кап… кап…кап…
Едкие клубы из бочки медленно поднимались строго вверх. Вертикально. К звездам. Как дым ритуального костра.
- Чего встали, тупари! – рявкнул Артур, отпуская время в стремительный полет. – Их всего двое.
Затем поморщился и повторил это на гортанном наречии, но как-то неуверенно, точно это был неродной язык.
В фильмах, где Женька на некоторых моментах закрывала глаза,
