остается безответной, как в то лето, когда она спала с Люком, так и годы спустя, когда она сошлась с Джоди. Но, конечно, она не могла спросить ничего из этого. Поэтому вместо этого она сказала: "И я благодарна за этот кофе. Я не спала уже несколько дней".
Билли усмехнулся.
"В любом случае, мне, наверное, пора идти. Я собираю ужин для меня и моего дяди". Она сделала паузу. "Ты можешь зайти как-нибудь, если хочешь. Я знаю, что вы двое были друзьями давным-давно". Казалось постыдным растрачивать эту дружбу, особенно сейчас, когда у Билли больше никого не было в этом мире, а Люк исчезал из него.
Но когда она это сказала, в глазах Билли промелькнуло что-то темное. "Может быть", — сказал он с натянутой улыбкой. "В любом случае, спасибо, что зашла, Марго". Она искала его лицо, но все признаки темноты исчезли, и Марго задалась вопросом, видела ли она ее вообще.
Они снова пошли по дому, старые половицы скрипели под их ногами, и когда они проходили через прихожую с фотографиями, Марго бросилась в глаза фотография Яны. На ней Януарии было пять или шесть лет, возможно, всего несколько месяцев до ее смерти. Она сидела на качелях из покрышки, которые Марго узнала во дворе дома Джейкобсов, ее глаза были прищурены от смеха, а маленький рот широко открыт. Но больше всего внимание Марго привлекло что-то в ее руке: между пальцами и веревкой был зажат лоскуток ткани — светло-голубой с белыми снежинками.
В голове Марго промелькнуло то давнее воспоминание, когда она испугалась и прижалась к дереву. Януария подошла к ней и вложила снежинку ей в руку, края светло-голубой ткани были неровными, как будто ее разорвали. Когда мне страшно, сказала Яна, я сжимаю это, и это делает меня храброй". Когда Марго смотрела на фотографию, она сжала руку в кулак, кончиками пальцев поглаживая шрамы в виде полумесяца на ладони.
Билли, который дошел до входной двери, повернулся к ней лицом.
"Что это?" — спросила она, указывая на фотографию.
Он прищурился. "А, то, что у нее в руке? Это ее детское одеяльце. Или то, что от него осталось. Я давал ей его, когда ей было страшно, и говорил, что если она сожмет его, то станет храброй. Кажется, я сказал ей, что в нем есть какая-то магия, которая делает ее сильной". Он усмехнулся, его взгляд смягчился от воспоминаний. "Это была наша фишка, только между нами двумя".
Марго улыбнулась, но что-то, какое-то воспоминание, давило на край ее сознания. И тут слова Джейса поразили ее: Я помню, какой умиротворенной она выглядела, — сказал он о мертвой Януарии у подвальной лестницы. Как будто она просто спала. А в руке у нее был маленький клочок ее детского одеяльца.
"Как в ту ночь, когда она умерла", — сказала Марго, и слова бездумно сорвались с ее губ.
В тот момент, когда они прозвучали, она поняла свою ошибку.
Януария умерла от удара тупым предметом по голове; было бы невозможно, чтобы она держала свое детское одеяльце во время того, что ее убило — это означало, что кто-то вложил его ей в руку после смерти, до того, как Джейс и Крисси нашли ее.
Марго замерла, ее сердце заколотилось.
Внутри нее расцвело подозрение, превратившееся во что-то твердое и прочное. В ее голове все части убийства, совершенного, встали на свои места. Она была единственной девочкой, которая не подвергалась сексуальному насилию. Она была единственной, кого убили в собственном доме. Марго предполагала, что все это означает, что Эллиотт Уоллес просто превратился в убийцу, но что, если Яна была одной из тех девочек, которых он преследовал, но не убивал? Кто-то подоткнул ей в руку ее детское одеяльце после смерти, до того, как Джейс нашел ее — это был не извращенный поступок педофила, а акт любви.
Марго подумала о том мрачном взгляде, который промелькнул на лице Билли при упоминании Люка. Он был настолько мимолетным, что она подумала, не выдумала ли она его, но это было не так. В этом взгляде, как она теперь поняла, была ненависть. Билли ненавидел ее дядю. И Марго догадывалась почему — он знал о романе Люка с Крисси, знал, что Люк — отец близнецов.
Неужели она во всем ошибалась? Неужели она, как многие обвиняли ее, была настолько убеждена в том, что дело Януарии связано с делами Натали и Полли, что не замечала разительных различий между ними?
Может быть, именно Билли, а не Эллиотт Уоллес, убил Януарию все эти годы назад? Но почему?
Хотя сейчас вопрос "почему" не имел значения. Она только что открыла, что знает то, чего не должна была знать. Слышал ли Билли? Понял ли он?
В ее мозгу пронеслись мысли о самосохранении. Притвориться. Не дать ему увидеть то, что ты подозреваешь. Уйти. Она заставила себя улыбнуться, повернувшись от фотографии к Билли, который стоял у открытой двери, держа руку на ручке.
"Мило", — сказала Марго, делая шаг вперед.
Но Билли смотрел на нее со странным выражением лица. "Что ты только что сказала?"
Марго сделала еще один шаг к открытой двери, до которой оставалось всего пара футов. Она спокойно прошла бы через нее, а как только скрылась бы с его глаз, побежала бы прямо в полицейский участок. "О, я просто сказала, что она выглядит мило". Марго улыбнулась, но ее голос был натянутым. "Еще раз спасибо за кофе".
Но не успела она дойти до двери, как Билли закрыл ее и вздохнул. "Это не то, что ты сказала".
Марго смущенно рассмеялась. " Прости, но мне действительно пора идти".
Он покачал головой, не встречаясь с ней взглядом. Его лицо опустилось. Марго уставилась на его огромные плечи, толстые предплечья — мышцы, закаленные десятилетиями работы на ферме. Она заставила его просто открыть дверь. "Я думаю, ты знаешь, что ты сказала. И я…" Он колебался, проводя одной рукой по волосам, а другой все еще крепко держась за дверную ручку. "И я думаю, ты знаешь, что это значит. Я вижу, что знаешь".
Марго покачала головой. "Мне жаль. Я не понимаю, о чем ты говоришь".
"Я любил ее, ты знаешь". Его лицо сморщилось. "Это был несчастный случай".
Все в Марго опустилось. Дверь была закрыта, и он признался. Теперь он не собирался позволить ей уйти.
Как бы подтверждая это, он сказал: "Мне жаль. Но я не могу позволить тебе уйти". Затем он задвинул засов на место.
Паника пронеслась по
