Еще на заводе их переодели в гражданское платье, чтобы уберечь от самосуда мятежников. Вчера рабочий совет арестовал и отправил на улицу Марко охрану завода. Дорогой они бежали. Как раз в субботу наступал срок их демобилизации, но помешал мятеж. Они даже не знают, где их часть. Знакомых в Пеште у них нет, так что приютиться не у кого.
Бела сразу учел все эти обстоятельства. Поразмыслив немного, он сказал:
— В три часа дня приходите к памятнику Остапенко. Там вас будет ждать девушка. — Бела подробно объяснил, как туда пройти. Расставшись с юношами, он невольно задал себе вопрос: «Правильно ли я поступил?» — и долго смотрел вслед уходившим. Ему казалось, что поступил он правильно… Погруженный в раздумье, Бела продолжал путь.
У старинного четырехэтажного дома на улице Пратер он замедлил шаг. У ворот стояли на посту вооруженные молодые люди, но было и несколько пожилых мужчин, по внешнему виду рабочих.
Бела задумался: «Правильный ли адрес дал мне Комор? Судя по всему, этот дом не предвещает ничего хорошего».
В какую-то долю секунды нужно было принять верное решение. «Если повернусь и пойду назад, — думал он, — у них возникнет подозрение. Нет, попробую с улыбкой смело пройти вперед», — подбадривал он себя.
Не замедляя шага, Бела смело вошел в ворота. Раскрасневшаяся девица с пышным бюстом, услышав шаги, высвободилась из объятий своего кавалера и смущенно заулыбалась. Лицо парня тоже расплылось в улыбке. Минуя их, Бела услышал голос парня: «Ну, крошечка, иди же ко мне…» — и быстро, прыгая через две ступеньки, стал подниматься наверх.
На площадке второго этажа он остановился. Осторожно выглянул во двор. Во дворе, выложенном желтыми керамическими плитками, разговаривали трое — четверо вооруженных парней. На первом этаже дверь одной квартиры распахнута настежь. В нее входили и выходили мятежники. Позже он узнал, что это была не квартира, а молельня анабаптистов. Там обосновала свой штаб одна из вооруженных групп. Теперь становилось ясно, что для опорного пункта подпольщиков это место совершенно не годится. Отсюда надо как можно скорее уходить.
Подойдя к дверям квартиры, где должен был жить Вида, Бела постучал. Послышался едва уловимый шорох, звук хлопнувшей двери, затем щелкнул замок и входная дверь открылась. Он вошел в темную переднюю. По обе стороны двери на стенах висели дешевые картины.
— Прошу, — встретил его приземистый лысеющий мужчина лет сорока. Широкая грудь и развитые бицепсы делали его похожим на борца. Он устремил на Белу откровенно выжидающий взгляд.
— Я ищу Ференца Вида, — сказал Бела.
— Это я, — ответил мужчина, сверкнув белизной хорошо сохранившихся зубов.
— Бела Ваш, — протянул руку юноша. Ему показалось, что его пальцы попали в тиски.
— Я от подполковника Комора, — вполголоса произнес он. — Ищу ребят.
— Наконец-то, — вырвалось из груди мужчины. — Мы уже начали думать, что о нас совсем забыли. Пройдемте в другую комнату, — сказал он, направляясь вперед.
Они вошли в хорошо обставленную столовую. Посредине комнаты стоял большой стол, вокруг него мягкие стулья. Между двумя огромными окнами — горка, слева в углу пианино, справа у стены буфет, по обе стороны от него уютные кресла с высокими спинками, перед ними низенькие табуретки для ног. У входной двери радиола, на другой стороне тахта, покрытая восточным ковром. Справа от тахты двустворчатая белая дверь, ведущая, очевидно, в гостиную.
— Садись, — предложил ему Вида, на правах старшего обращаясь на «ты». — Я сейчас скажу ребятам.
Бела сел. Немного погодя дверь открылась и в сопровождении Вида вошли два молодых человека. Тот, кто был повыше ростом, назвался Балинтом Мико. Это был, по-видимому, ровесник Белы, словоохотливый блондин с блестящими глазами, широкими плечами и длинными руками. Второй выглядел года на два моложе. Щупленький, худощавый, хорошо сложенный паренек говорил спокойно, обдуманно, негромко, и это произвело на Белу хорошее впечатление. Беле особенно понравились его умные карие глаза. Волосы у него были подстрижены коротко, как у спортсменов. Чуть сгорбленная спина придавала ему сутуловатость, какая бывает у столяров.
— А мы уж думали, что нам придется киснуть здесь, — раздраженно заговорил Мико. — Ни вестей, ни указаний, ничего, а мятежники тем временем заняли дом.
— Не волнуйся, Балинт, — принялся успокаивать своего дружка Имре Барта — так звали юношу помоложе.
— Как же, черт возьми, не волноваться? Почему я должен быть спокойным? Так поступать нельзя! Посылают человека с заданием и забывают о нем, — продолжал ворчать Мико. Лицо его покрылось красными пятнами, как при крапивнице.
— Когда ты пришел сюда? — спросил Бела.
Мико хотел было ответить, но Барта опередил его. Он рассказал, что еще накануне двадцать восьмого октября их послали на разведку в переулок Корвин, поскольку на следующий или на третий день венгерские войска должны были предпринять наступление на кинотеатр «Корвин» и казармы Килиана. Они тщательно все разведали. Барта побывал даже в кинотеатре и познакомился с руководителями мятежников.
— Мы произвели основательную разведку и составили схему. Ждали связного, а он все не приходил. Согласно распоряжению пришли сюда. В первый день еще работал телефон, но затем мятежники отключили все телефоны. До вчерашнего вечера мы поочередно продолжали разведку. Нам удалось установить, что в школе на улице Пратер тоже находится штаб и имеется много оружия, боеприпасов, продовольствия, обмундирования и военного снаряжения. Но что еще важнее — в здании работает нечто вроде чрезвычайного трибунала. Туда согнали много коммунистов и по вечерам, как рассказывают жители, допрашивают. Уже казнили не менее десяти коммунистов. Если руководство не примет срочных мер, погибнет много людей, так как подвалы, судя по рассказам, переполнены арестованными…
— К вечеру, — продолжал Имре, — уже нельзя выйти, потому что в доме поселилась группа мятежников. Удостоверений личности у нас нет, кроме тех, что выданы министерством внутренних дел, но ходить с ними — значит быть круглым идиотом.
— А у тебя не потребовали документов? — спросил скороговоркой Балинт Мико.
— Нет, — ответил Бела, — обошлось без всяких эксцессов.
Он заметил, что переживания последних дней изрядно расшатали нервы Балинта.
Как раз в это время в комнату вошла хозяйка квартиры, младшая сестра подполковника Комора, стройная, очень красивая брюнетка. Эта умная, уравновешенная женщина была активной коммунисткой. Вида, ее муж, был главным инженером одного из заводов в окрестностях Будапешта, а жена его работала в редакции какого-то издательства.
— Товарищи, — сказала она, ставя на стол чайник, — дворник просил передать, что надо быть начеку, так как мятежники собираются проверять документы у всех жильцов дома. Хорошо бы найти какое-нибудь надежное место.
— Мне надоело прятаться, — вскипел Балинт. — Если они войдут сюда, буду стрелять… до последнего патрона…
— Тогда ты выстрелишь только шесть раз, — невозмутимо произнес Имре, — а что потом? Будешь спокойно смотреть,
