до
времени окончательной победы плацентарных в мировом масштабе.
Что вновь заставляет подозревать, что преимущественно стратегии
размножения и ухода за потомством древних плацентарных долгое
время все еще были близки к стратегиям современных сумчатых.
Приведенный «размноженческий» аргумент кажется слишком
условным, не обязательным. Ничто же не мешало нашим предкам
(начни они осваивать машущий полет), как и утконосам, решившим
переселиться в воду, оставлять свое потомство на берегу, то есть в
данном случае на земле, или на какое-то время отказываться от
полетов. Но предки утконосов, обитавшие на берегах водоемов, лишь
постепенно переходили к жизни в воде, медленно меняя и способ
размножения, их не теснили более успешные водоплавающие. Для
того чтобы перейти к жизни в воде, не требовалось ни ускорять
метаболизм, ни учиться как-то экономить воду в организме.
Ну и последнее, не столь существенное для штурма неба, но важное
для эволюции терапсидов и млекопитающих. Перед переходом к
машущему полету неплохо было вначале научиться действовать
передними конечностями синхронно (задние для машущего полета
никто так и не сумел приспособить, хотя эволюционные попытки
создать живой планер с перепонками, крепящимися именно к задним
конечностям, были уже в триасе). Хорошему летуну, если это наземное
позвоночное, нужны синхронно действующие конечности. Условно
говоря, до того, как перейти к машущему полету, неплохо было бы
«изобрести» прыжки или бег (не просто так именно тушканчиков
мезозоя – склеромохлусов подозревают в том, что именно от них
произошли птерозавры). Со строением конечностей у наших
раннетриасовых пращуров и их сородичей дело обстояло довольно
плохо – даже современные однопроходные все еще сохраняют
некоторые примитивные особенности плечевого пояса. И все же
нельзя сказать, что синхронизация работы конечностей для них была
совершенно невозможной. Уже в пермский период появились хищники
с расположенными парасагиттально задними конечностями и почти
выпрямленными передними. Если даже примитивные архозавры
(крокодиломорфы и крокодилы) способны синхронизировать работу
правых и левых конечностей, то и позднепермским терапсидам это
было по силам[142]. И все же сам по себе перевод конечностей под
туловище еще не означает, что существо хорошо освоило их
синхронное использование: те же крокодилы галопируют в редких, исключительных случаях. К тому же парасагиттальность первым
делом осваивают именно существа, для которых она особенно
актуальна, то есть всяческие крупномеры. А крупномер, осваивающий
полет… ну, тяжеловато ему будет в небе, вот увеличиться в размерах
уже после того, как научился летать, – это совсем другое дело.
Отсутствие
парасагиттальности
не
означало
отсутствия
возможности синхронизации правых и левых конечностей, но оно
осложняло его достижение. В реальности этот процесс мог и
запаздывать: новые формы локомоции долго могли оставаться
факультативными и редко использующимися. Так же, впрочем, и
предки динозавров, скорее всего, долгое время использовали
бипедальный тип локомоции лишь изредка, только постепенно, со
временем,
он
стал
для
них
ведущим.
Об
отсутствии
парасагиттальности стоило здесь упомянуть и еще потому, что оно
может косвенно свидетельствовать о все еще низком уровне
метаболизма у наших миниатюрных предков: для поддержания
выпрямленных конечностей нужен постоянный расход энергии. Когда
же наконец переход к парасагиттальности совершен, изобретаются
губы, а чуть раньше, видимо, происходит избавление от лишних ребер
в животе и появляется брюшная полость. На арену эволюции
окончательно вышли существа, таскающие потомство на себе, не
способные оставлять его где ни попадя, и такая заботливость
сочеталась со всеми неприятными для освоения воздушных
пространств последствиями.
Наконец, нашим предкам просто нечего было делать в небе. Мелкие
ночные насекомоядные уникальным образом жизни в норах были
прекрасно защищены от каких бы то ни было хищников. Они
отгородились от динозаврового мира умением строить норы, жить в
прохладе и темноте. В этой нише у них долгое время не было
соперников. В первую очередь в небо и в море отправлялись те, кому
на земле было неуютно. Большинству архозавров, правда, было и на
земле комфортно: они имели эволюционные преимущества – именно
они раньше других, возможно даже раньше
