не возникал.
Я есть я, ты есть ты, мы есть мы. Нам хорошо вместе.
И вопрос «кем ты будешь?» не возникал.
Кем бы кто ни стал в будущем — я есть я, ты есть ты, мы есть мы. Нам хорошо вместе.
А завтра?
И завтра! Не дождетесь, доктор, ни экзистенциального невроза, ни «меня все игнорируют»!
Завтра будет лучше, чем вчера!
…И чушь прекрасную несли…
16
— М-да, ребятки, — задушевнейше изрек Гомозун, — а ведь последний раз мы вместе собирались, так чтобы полным составом, как раз туточки. На выпускном. Помните?
Помним. Как молоды мы были, как молоды мы были…
— Шутку хотите? Старую, но хорошо забытую новую. Притчевую. Спрашивают одного: вам когда было лучше? при застое или теперь? Отвечает: при застое, блиннн! Почему? А я тогда был на двадцать лет моложе!.. Да что вы, в самом деле?!
А ничего. Ничего-ничего.
Именно, что ничего… или мало что — от ауры двенадцатилетней (не двадцати, но двенадцати) давности.
Они…
Артем Токмарев,
Олег Гомозун,
Катюха Гречанинова,
Гена Чепик (и Чепик?! и Чепик, да!)
Марик Юдин…
Снова собрались в «обкомовском номере» (ныне «люкс-транзит») тик в тик наутро после того, как (каждому свое):
Артем блаженно отключился на фанерке под цигуновский массаж, под дымчатые благовония, под вирши, взявшиеся ниоткуда, из подсознания…
Катюха полночи просидела над отдыхающим Токмаревским телом, подперев кулачком подбородок (ой, жалею, жалею! и тебя, и себя…), и оставшиеся полночи провозилась у муфельной печи (заснул? засну-у-ул! а мне еще — ордена, ордена…)
Марик прокоротал до рассвета у монитора. Уровень ФАПСИ, говоришь, Арт? Да щас как не хрен делать!.. Ну-ка, ну-ка?.. Экая закавыка! Одна-а-ако! Это даже интересно, однако! Нич-ч-чего себе, закавыка! А мы пойдем другим путем. С тех пор все тянутся передо мной глухие, кривые, окольные тропы… Нормальные герои всегда идут в обход… А? Какое утро? Почему уже утро?
Чепик принужден был за полночь перетирать наболевшую тему с… Але! Что значит — принужден?! Кто способен принудить Каймана?! Нет таких! Вплоть до ментов — долгонько мурыжили, но где сели, там и слезли. Так что если Кайман пошел на «терку», то не по принуждению, а по доброй воле. Воля у него добрая. И вообще он по жизни добряк. Отзывчивый. Как не отозваться, когда зовет старинный друг-товарищ-и-брат…
Гомозун. Который — але! — с Чепиком и прободрствовал за обоюдоострой беседой… о том о сем. В «обкомовском номере».
— Але, Ген? Разговор к тебе.
— Кто, блинн?!
— Не узнал?
— Оль?! Ты?!
— Не ждал?
— Да как-то… Надо же! Ты! Так подъезжай, Оль!
— Нет уж, лучше вы к нам.
— Вот так, да?
— Вот так, Ген, вот так. Я, видишь ли, в гипсе по самые помидоры. Шагу не ступить.
— А, ты в этом смысле…
— И в этом, Ген, и в этом…
— А еще в каком?
— Подъезжай, уточним.
— Как скажешь, Оль, как скажешь.
— Скажу, Ген, скажу!
…Так что единственный выспавшийся — Артем.
Гнетущая атмосферка, впрочем, не только и не столько из-за общего недосыпа. И не особенно гнетущая, но какая-то… дискомфортная. Далекая от той, прошлой. Сколько лет, сколько зим!
Компания в нынешнем составе первые полтора часа пребывала в стадии неестественной естественности (закономерное следствие долгого перерыва в общении).
Потом погрузилась в естественную неестественность (не менее закономерное следствие долгого перерыва в общении).
Золотая середина не нащупывалась.
То и дело паузы…
Сонмище тихих ангелов кружило над головами, трепыхая перистыми крыльями! Батальонное количество милиционеров родилось в муках!
Такие паузы…
А казалось бы! Даже прежний некомплект по части «присутствующих здесь дам» восполнен…
Или дискомфорт именно поэтому? Потому, что помимо «всех своих» у всех — своя… вторая половина?
…У Олежека — индианка Майя-Мая.
По мужу — Гомозун? Или она, хм, жена, так сказать, гражданская?
— Скорее отечественная, — каламбурнул Олег. — Еще точнее — вторая мировая. Но не пуническая, нет. Молодая ишшо. Да, Май?!
Жена без штампа в паспорте — профилактическое сильнодействующее от экзистенциального невроза. Вроде обрел, но гипотетически в любой миг можешь лишиться. А тогда провоцируешь самоутверждения ради. Прилюдно хамишь пренебрежительностью. Рискованно шутишь: вторая мировая… Мировая — в смысле замечательная!
Первая тоже была мировая. Она, первая, тоже здесь — найдите семь отличий!
Флиртуешь в присутствии с другими особями — и с первой мировой, и с женой друга, с Натальей.
Или Наталья уже не жена друга? Похоже, она уже подруга другого, который формально — друг, но, по сути, недруг.
…У Генки — Наталья.
По мужу — Токмарева? Или, хм, намерена взять в ближайшей перспективе девичью фамилию — Костанда? Или — Чепик?
«Она… у себя», как давеча брякнула Токмаревская теща. Не на Сибирской, не на Новой Земле, но у себя, однозначно. У себя — это с кем?
Риторический вопрос! Здесь она — с Кайманом, в манере «куда ты, туда и я».
Он злодея победил, он ее освободил. А теперь, душа-девица, на тебе хочу… Точка. Конец цитаты. «На тебе хочу» — да, а так — нет. Прилюдное именование обретенной пассии: «Натали». Несколько нарочито, с претензией. Но упрямо: «Натали». Для кого она — Токмарева, для кого — Ташка. Для него — Натали. Эксклюзив.
Сомнительный эксклюзив. Зарубежники (от турок до шведов) всех русских путан кличут: «Натали».
Что же она для Чепика — б…дь дешевая (ну дорогая!), не более?!
А ну как тот же номинальный, но все-таки муж истолкует «неп’йавильно» и вступится, пусть запоздало, за честь семьи?
…У Артема — Катюха Гречанинова.
Гречанинова? Разумеется! Не Токмарева же! На худой конец — Гомозунша, по мужу от первого брака.
А что касается Артема… Роковое влечение полузабытой юности.
Полузабытый эстрадный хит полузабытой юности:
«М-мечты сбываются! Иль не сбываются!
Порой сбываются совсем не так!
Но все хорошее не забывается!
Ведь все хорошее и есть мечта!»
Оно, оно! Все хорошее. Но — мечта. Несбыточная. Чем и хороша.
Что сбылось, то уже… не то… и не так…
И что сбылось?! Не было ничего, ведь не было! По анекдоту: это еще не повод для знакомства.
Да, они — Артем-Катюха — явились сюда вместе.
Да, после совместно проведенной ночи.
Да, истолковывается безвариантно — особенно Майей-Маей, которая спозаранку буквально подняла их с постели.
…Марик Юдин истолковал безвариантно и сиял, будто медный таз, ища-улавливая взгляд Катюхи или Артема, заговорщицки помигивая: а я говорил?! а ты боялся! вот
