этой обязанности. Но Фелтруп тоже высказывал свои пожелания на протяжении многих недель, разговаривая с рыжей кошкой, ругая ее, умоляя быть «мирной & любящей». Чудо, что Снирага не сошла с ума, пытаясь решить квадратуру круга. К счастью для Крысси, его просьба лишь задержала ее, хотя & достаточно надолго.
Атака была смертельно точной. Икшель, который воспользовался своим копьем, был укушен в голову & шею & сразу умер. Другой храбро попытался ударить ее. Он был в два раза лучшим бойцом, чем его сородич, но все равно Снирага зацепила его когтем и подбросила высоко в воздух. Падая, он принял боевую стойку, но она перевернулась на спину & на этот раз встретила его четырьмя лапами & сильно покалечила. Ему с трудом удалось вырваться из ее хватки. Затем он, должно быть, понял, что его родич мертв, потому что начал стремительно отступать. Снирага не стала его преследовать — она присела &, шипя рядом с Фелтрупом, стала высматривать новых врагов.
Враги не появились, зато появилась Марила. Она ждала Фелтрупа, не дождалась & вышла, чтобы его поискать. Она бросила один взгляд на Крысси, кошку & тело икшеля & закричала. Фелтруп завизжал, что она должна поторопиться & спрятать труп, но было слишком поздно. Снирага, зная, что на время с ее опекой покончено, схватила икшеля зубами & убежала.
Что она будет делать с телом? Доставит его Оггоск? Сожрет? Поиграет с ним немного & оставит останки на виду? Если произойдет последнее, на «Чатранде» поселится новый страх, и нас с Марилой будут жестоко допрашивать, возможно, сам Отт.
Что касается Фелтрупа, то он пообещал нам, что не выйдет из каюты.
— Они собирались убить меня, как только я выполню их требования, — сказал он, — & потом они попытались бы убить тех, кого я назвал, — убить вас, мистер Фиффенгурт, & дорогую Марилу, хотя она будущая мать! Такие ужасные, такие подлые! И мы даже не знаем, что они будут делать, когда мы доберемся до Стат-Балфира.
— Ты очень храбрый, Крысси, — сказал я. — Настолько храбрый, что отправился к ним, в их крепость, с мирной миссией.
Он озадаченно уставился на меня из своей маленькой корзинки.
— Они никогда мне не верили, — сказал он. — Все, чего я когда-либо хотел, — это хорошей беседы.
Глава 12. ПРОВЕРКА ЛОЯЛЬНОСТИ
15 модобрина 941
Эберзам Исик проснулся от смеха ведьмы. Она была в соседней каюте, каюте Грегори, как и сам Грегори. Исик отчетливо слышал их; внутренние стенки «Танцора» были такими же хлипкими, как и весь остальной корабль.
Сумерки, залив плоский и неподвижный. Они стояли в штиле у Призрачного Побережья; последний этап их путешествия к Императрице должен был произойти в темноте. Исик следовал старому правилу Службы: Когда перед вами нет задачи, ваша задача — спать. Он был чемпионом по дремоте еще со времен смолбоя; он мог проспать все боевые учения. Так почему же смех Сутинии Паткендл так легко разбудил его, прорезав сон, как нож прорезает муслин? Она смеялась над рассказом своего мужа, что-то о собаке и молочнице. У постели Исика пес из Симджаллы издал низкое обиженное рычание:
— Ты это слышал? «Ленивая дворняжка», на самом деле! Ленивые представления обо всем собачьем, скорее.
Сутиния снова рассмеялась, и Исик испытал приступ нелепой ревности. Они звучали очень похоже на супружескую пару, бывшую пару. И теперь они, очевидно, удалились в крошечную каюту капитана, чтобы дождаться наступления темноты.
Пес уставился в ту сторону, откуда доносились голоса:
— Каждый раз, когда он говорит о ком-то низком или презренном, «Собака!» или «Этот вонючий пес!» Что ж, ты и сам не розовый сад, капитан. От тебя пахнет старыми носками, дохлой рыбой и детскими пеленками, засунутыми в мешок.
— Он не имел в виду тебя, — сказала птичка-портной, стоя в открытом иллюминаторе. — На самом деле, я думаю, ты ему нравишься. Он просиял, когда ты сказал ему, что хочешь подняться на борт. Только не жди от него слишком многого. Он не такой образованный человек, как наш друг Исик.
Пес почесал за ухом:
— Если он еще раз скажет «ленивая дворняжка», я дам ему полный рот образования.
Исик сел и нащупал ботинки.
— Пес, — тихо сказал он, — ты знаешь человеческую натуру и то, как выжить на людских улицах. Это прекрасное знание, и, безусловно, заработанное тяжелым трудом. Но ты ничего не знаешь о жизни на море. Здесь есть кодекс, которого мы должны придерживаться, потому что он определяет наше собственное выживание. Уважай капитана, даже капитана, которого ты ненавидишь, и никогда не говори праздно о восстании. Не будет праздным этот день, если тебя когда-нибудь заставят ответить за такие слова. Теперь давайте выйдем на палубу.
На верхней палубе ничего не изменилось за исключением света, который быстро угасал. Клипер был окружен, как и прежде, туманом: большими пластами белого тумана, местами настолько плотных, что походили на занавес, никто ничего не мог разглядеть. Они были знамениты, эти туманы Призрачного Побережья: бродячие туманы, так Грегори их называл. И, действительно, казалось, они бродят в этой части залива, как стада овец, независимо от ветров и друг друга, капризно скрывая или открывая окрестности.
Хорошо еще, что они бросили якорь в шести милях от берега. Потому что, когда туманы действительно расступались, можно было мельком увидеть обширное кладбище между «Танцором» и берегом. Люди гибли здесь в неисчислимом количестве — на зазубренных рифах, зыбучих песчаных отмелях, бесчисленных скалистых островках, которые внезапно вырисовывались из туманов. Слухов было много, и они были фантастическими: приливы, настолько сильные, что могли сорвать корабль с цепей. Черная плесень на водорослях, превращающая плоть в серую слизь, которая отслаивается от костей. И море-мурты, естественно, направляющие все эти бедствия и многие другие.
Он посмотрел вниз, на серо-зеленые воды. Море-мурты, прямо под ними? Полудухи, элементали, обитатели глубин? Могли ли они оказать ту «помощь», о которой говорила Таша, когда Пазел и другие смолбои ныряли в этих водах в поисках Нилстоуна? Были ли они стражами Побережья?
Исик верил в муртов, но только так, как он верил в чудовищных ленивцев и ящериц, чьи скелеты украшали музеи Этерхорда: существ из далекого прошлого, созданий, которые проложили путь человечеству. Да, в Алифросе оставались странные звери; он видел нескольких из них во время Службы, в более отдаленных районах моря. Но здесь, зажатые между империями, так близко
