человеком. Пах уверенностью и спокойствием.
— Яра, почему ты перестала рисовать? — вдруг спросил он.
— Что?
— Ну, ты же все время рисовала. В школе. И в универе. И потом еще пару лет после него. А потом перестала.
— Не знаю, — ответила она. — Просто перестала. То времени не хватало, то еще что-то. А это ведь как с тренировками. Раз пропустишь, два пропустишь, а потом очень тяжело снова втянуться. А теперь я очень устала, Гриш. От всего устала и от себя…
— В смысле?
Она закрыла глаза.
— Я совсем запуталась. Пытаюсь найти выход и не могу. Хожу по кругу. У меня получается сформулировать вопросы, но я не могу найти на них ответы. И это так тяжело. Я ругаю себя, потом жалею, потом снова ругаю. А все потому, что я слабая. Я ничего не могу сама. Это отвратительно. Мне гадко то, во что я превратилась. Иногда я просто себя ненавижу. И ты правильно сказал, это все оправдания, что ты виноват. Это я с собой сотворила. Я хотела быть кем-то. А я никто.
— Что за глупости?
— Я взяла подработку и не справилась! — выпалила Яра.
Черт, она не собиралась ему это говорить.
— Подработку? — удивился Гриша. — Зачем? Я же даю тебе деньги. Тебе не хватает?
Яра зажмурилась.
Как объяснить человеку то, что он не хочет понимать?
— Потому что мне нужен собственный доход. Это вопрос самоуважения. Я хотела на эти деньги нанять няню…
— Ну, скажи, сколько тебе еще нужно…
— Гриша! Я хочу сама заработать! Чтобы не отчитываться перед тобой за каждую копейку! Не говорить, на что собираюсь потратить!
— Но я никогда не требовал, чтобы ты отчитывалась…
— Гриш, пожалуйста…
— Ладно, допустим. А почему не справилась?
— Потому что одно дело пялиться по ночам в свой блог, потому что тебе это нравится, и совсем другое — выполнять абсолютно неинтересный заказ с четко установленными сроками. Я кое-как его доделала, забрала деньги, осталась жутко недовольна собой и не смогла решиться взять новый.
— Работать по ночам — так себе идея…
— Но другие-то могут.
— Ну, так никто не говорит, что им это легко дается. Просто, возможно, у них совсем нет иного выхода. Яра, послушай, вот сейчас ты мать. Это просто такой период. А я как отец должен вас обеспечить. И это нормально.
Она качнула головой.
— Нет, Гриш, ненормально. У меня всегда были свои деньги. А сейчас их нет. И при наличии ног и рук я не могу их заработать. Знаешь, кем я себя после этого чувствую? Я смотрю на отца с мамой, на братьев. Они добились всего, чего хотели. Рита недавно возглавила какой-то филиал в агентстве, где работает. А я просто сливаю свою жизнь в унитаз…
— Ну, прекрати… Ты родила ребенка.
— Это любой может, если здоровье позволяет. В этом нет заслуги.
— Ты воспитываешь ее.
— О том, насколько хорошо я это делаю, можно будет судить только лет через двадцать.
— Ты блог свой ведешь. На тебя за эту неделю еще двадцать человек подписалось. Ты хороший специалист…
— Что?
— Специалист хороший. И…
— Нет. Ты заходил в мой блог?
Гриша улыбнулся.
— Заходил. У тебя там все очень красиво. И посты ты пишешь такие, с юморцой. И еще я подивился, как спокойно ты общаешься с людьми несмотря на то, что у нас с тобой творится. Даже подумал ненароком, что тебе совсем на это все равно.
Она мотнула головой.
— Незачем сор из избы выносить.
— Вот видишь. Ты еще и мудрая.
Яра горько рассмеялась.
— Прекрати. Я тупая.
— Так, ну все, — нахмурился Гриша. — Хватит про себя невесть что сочинять. Будь ты тупая, я бы на тебе не женился. Серьезно, Яр. Ты всегда была умной. И творческой вот опять же. Я же помню твои работы университетские…
— Ты в этом ничего не понимаешь.
— Искусство — это то, что вызывает эмоции. Ты сама мне так говорила.
— Боги, ты помнишь, что я тебе говорила.
— Конечно, помню. Ну так вот, они вызывали. Даже у такого чурбана, как я. Иначе стал бы я терпеть запах скипидара и краски три года подряд. Нет, Яра. Ты интересная и умная. Все. Просто, наверное, тебе тяжело дома сидеть. Но как только ты выйдешь из декрета, начнешь снова работать, ты это увидишь. И если хочешь, мы можем договариваться, и я буду сидеть с Майей, а ты сможешь ходить на все эти лекции и конференции. Ну, полегче?
Яра кивнула, не желая вдаваться в подробности своего состояния. То, что он говорил о ней, было приятно, но она не очень-то этому верила. Мама тоже периодически пыталась ее в этом убеждать. Они говорили так, потому что любили ее. Гриша все еще любил ее за что-то.
— Отлично, — улыбнулся ей Гриша. — Пойдем, выпьешь чего-нибудь горячего, тебе всегда помогает.
— Напиши няне, спроси как там Майя, — попросила Яра. — И уже надо бы возвращаться, мы же только до девяти ее звали.
Она снова посмотрела на реку и поморщилась. Гриша проследил за ее взглядом.
— И сейчас страшно? — поинтересовался он.
Яра качнула головой.
— Пока я на берегу — нет. Скорее неприятно. Все время жду, что кто-то начнет тонуть. Я вообще не понимаю, что со мной на мосту случилось. Никогда такого не было. А тут… Не знаю, ощущение было, как будто меня скинут туда без всякой страховки…
— С твоим страхом воды нужно что-то делать, — вздохнул Грач. — Зря ты противишься тому, чтобы я научил тебя плавать.
— Не пойду я в бассейн, — нахмурилась Яра. — Буду выглядеть там как дура. И я смотрела, там чаша — два метра глубиной в самом неглубоком месте. А я если под ногами опоры не чувствую, сразу в панику впадаю. А в лягушатник меня никто точно не пустит…
— Ну, не обязательно же в бассейн. Не знаю… О, у нас аквапарк есть. Мне Юрка рассказывал, как они с семьей ходили. Там есть площадка для детей. Двадцать сантиметров воды. Вот ляжешь и будешь махать руками и ногами, там все такие.
Яра представила и рассмеялась.
— А я не шучу, — вдруг заявил Гриша. — Там же разные бассейны есть
