Ни леди Элизабет, ни Хенни, занятые собственной болтовней, не заметили ее озабоченности. Она ушла, ни словом не упомянув о своих невзгодах. Не спросила, почему вполне понятная озабоченность Джайлза внезапно перешла все границы, превратившись в чрезмерную. Ответ она должна узнать сама. Подобные дела нужно решать с мужем.
Приказ Джайлза выполнялся беспрекословно: двое лакеев, упрямо топавших рядом, служили достаточно неприятным воспоминанием. Она чувствовала себя как в клетке, но не это ранило больнее всего.
Джайлз избегал ее, отказываясь объяснить, что с ним случилось. Он отдалялся от нее. Снова отдалялся от нее.
Франческа остановилась и вынудила себя дышать ровнее.
Она думала, что в последнее время они сближаются, но он отстранился. Отвернулся. Неужели все. это было лишь игрой воображения… все, что происходило между ними лишь несколько дней назад?
Она была так уверена, что он почти полюбил ее… и теперь это. Всего несколько часов спустя он отрекся от нее и стал прежним Джайлзом, закованным в броню равнодушия. Теперь их разделяют толстые стены.
Она чувствовала себя не просто запертой в клетку. Изгнанной.
Еще раз тяжело вздохнув, она снова пустилась в путь. Дом стоял среди деревьев. Она направилась к крыльцу. С каждым шагом ее решимость росла.
Он сказал, что они встретятся за ужином.
Она поднялась на крыльцо, пересекла холл и направилась к себе.
Она сделает все, чтобы они встретились.
Ярость, не находившая выхода, бурлила в ней. Но она должна взять себя в руки. Должна подождать.
Франческа свернула в галерею, быстро шагая к своим покоям.
Из тени выступила фигура и низко поклонилась. Фердинанд.
Она остановилась перед ним.
— Да?
— Миледи! — воскликнул он, выпрямляясь. Она только сейчас заметила, что он всего на несколько дюймов выше ее и, несмотря на оливковую кожу, выглядит изможденным.
Заметив его измученный взгляд, Франческа нахмурилась:
— В чем дело?
Фердинанд с трудом сглотнул и, набравшись храбрости, выпалил:
— Я никогда бы не причинил вам вреда, миледи. Поверьте мне!
Последовала длинная возмущенная тирада на итальянском.
Помня о лакеях, маячивших сзади, Франческа схватила повара за рукав и встряхнула что было сил.
— Немедленно прекратите! Никому и в голову не приходило ничего подобного!
— А хозяин? — скептически пробормотал повар.
Франческа глянула ему в глаза.
— Если бы хозяин только заподозрил вас в подобном намерении, духу бы вашего не было в Ламборне! — ответила она с неподдельным пылом. — А теперь вернитесь к своим обязанностям и перестаньте воображать, будто все вас осуждают.
Фердинанд низко поклонился. Франческа пошла дальше, вне себя от отчаяния. Джайлз знал и согласился, что приправа не была отравлена. Почему же именно этот случай стал причиной таких перемен?
Еще больше вопросов, на которые только муж способен ответить. И ответит — сегодня вечером.
Она ускорила шаг. Лакеи не последовали за ней в ее комнаты. Здесь и без того уже дежурили два лакея, стоявшие в разных концах коридора и следившие за дверью ее покоев.
Стиснув зубы, она распахнула дверь, не дожидаясь, пока лакей это сделает.
— Милли?
Маленькая горничная, сидевшая на стуле, испуганно подпрыгнула. Франческа закрыла дверь.
— Что ты здесь делаешь?
Милли присела.
— Уоллес велел мне не выходить отсюда.
— Когда это было?
— Сегодня днем, мэм. После того как вы отправились на прогулку, — объяснила Милли, забирая плащ Франчески.
— И ты послушалась?
Милли пожала плечами и расправила плащ.
— Мне нужно было прибрать ваши вещи. Завтра я принесу рабочую корзинку. Мне много что нужно зашить и заштопать.
Дождавшись, пока она повесит плащ, Франческа отвернулась.
— Вели принести воды. Я хочу искупаться.
Она долго отмокала в горячей воде. Но настроение отнюдь не улучшилось. Однако это дало ей время выработать стратегию, придумать веские доводы и прорепетировать речь. Речь, обращенную к мужу.
Чем скорее они встретятся лицом к лицу, тем лучше.
Завернутая в шелковый халат, с закрутившимися от пара в крутые локоны волосами, она махнула Милли на два огромных гардероба:
— Открой сразу оба. Я хочу выбрать особенное платье для сегодняшнего вечера.
Джайлз с первого взгляда понял, что его ожидает. Он вошел в семейную гостиную в сопровождении Ирвина. Франческа, сидевшая в кресле, подняла глаза и улыбнулась.
Он остановился. И смотрел на нее, пока Ирвин не объявил, что ужин подан.
Она ждала, терпеливо ждала, чтобы он подошел ближе, предложил ей руку и, не дождавшись, подняла брови.
Он показал на дверь:
— Кажется, нам пора?
Встретив его взгляд, она встала и подошла к нему. Какой-то частью души он жаждал повернуться, уйти… убежать, спрятаться в кабинете. Но остальная часть…
Он с трудом оторвал глаза от соблазнительно-кремовых холмиков, открытых великолепным бронзовым шелком ее туалета. Платье было простым. Она в этом платье была неотразима. Он не мог заставить себя отвернуться. Не смотреть на ее лицо, волосы, губы.
Ничего не поделаешь, придется предложить ей руку.
Она положила пальчики на его рукав и величественно поплыла в столовую. Его же словно свело судорогой.
Слава Богу, ужин начался, и пока он в безопасности. Но долго это не продлится.
— Праздник прошел неплохо, как по-твоему?
Он наклонил голову и знаком велел лакею положить ему еще бобов.
— Совершенно верно.
— Было ли что-то такое, что ты особенно отметил? Что могло бы быть иначе? Какие-то жалобы?
— Нет. Никаких, — пожал он плечами.
Может быть, хоть присутствие Ирвина и лакеев немного умерит ее задор? Почему он не слишком в этом уверен?
Словно прочитав его мысли, она улыбнулась, взяла в рот кусочек тыквы и опустила глаза.
Оказалось, что он ошибся. Она и словом не упомянула о последних событиях, но вместо этого-спросила о Лондоне. Он оценил ее покорность желаниям мужа. Ему придется поговорить с ней: выбор туалета подчеркивал ее твердое намерение выяснить отношения, но беседа состоится, только когда он сам этого захочет, и в обстановке, которая позволит по его желанию немедленно закончить всякие дискуссии.
— Ты получил какие-то известия от Сент-Ивза?
