провести ночь в их компании.
Они выбрали Диаса, так как назавтра ему предстояло праздновать день рождения, и пригрозили выдернуть из снега колышки, к которым была привязана палатка, если он откажется. Диас сдался. Его коллеги и санитар отправились ночевать в палатку, а он помог парням заново возвести стену перед входом в самолет, забрался вместе с ними в салон и стал гостем восьми не очень приятно пахнущих, исхудавших и веселых уругвайцев. Никто даже не пытался заснуть. Диас поведал молодежи об особенностях работы спасателей и о своих приключениях в Андах, а юноши более подробно рассказали ему о злоключениях после авиакатастрофы. Чилиец предупредил их, что новость о каннибализме может ужаснуть всех, кто об этом узнает.
— Как вы думаете, люди поймут нас? — спросили ребята Диаса.
— Конечно, — заверил он. — Когда станут известны все обстоятельства случившегося, любой человек поймет: вы делали то, что должны были делать.
В полночь Диасу исполнилось сорок восемь лет, и молодежь хором пропела ему веселую поздравительную песенку.
Рано утром парни первым делом подумали о завтраке и вспомнили, что вся еда хранится в палатке. С первыми лучами солнца они вышли из фюзеляжа, но не заметили никаких признаков пробуждения троих чилийцев. Над долиной полилась заунывная песня: «Мы хотим завтракать, мы хотим завтракать». Из палатки высунулись заспанные лица Лусеро и Вильегаса.
— Что вы желаете на завтрак? — прокричал Лусеро.
— Вчера мы пили кофе. Сегодня хотим чаю.
— Чаю? Хорошо, будет вам чай.
Лусеро, Вильегас и Браво принялись за дело, и спустя несколько минут их подопечные завтракали чаем с печеньем. Пока они ели, спасатели объясняли, как нужно подходить к вертолетам с работающими винтами. Чилийцы отказались от первоначальной идеи устроить посадочную площадку, понимая, что машины не смогут приземлиться, а лишь зависнут над снегом.
После завтрака ребята приготовились к возвращению спасателей. Они привели в порядок свою одежду и снова причесались, а Сербино вынес из «Фэйрчайлда» чемодан, куда вместе с Фернандесом сложил все деньги и документы погибших. Еще он прихватил красный башмачок, составлявший купленную Паррадо в Мендосе пару с другим таким же башмачком.
— Вы не сможете взять это с собой, — заметил работавший рядом спасатель, указав на чемодан.
— Я должен, — ответил Сербино. Он объяснил, что именно хранится в чемодане, и рассказал Лусеро, где на склоне находятся тела людей, выпавших из лайнера.
Около десяти утра послышался стрекот винтов, и в небе появились три вертолета. Они уже не вибрировали от порывов ветра, как накануне, но все же снизились не сразу, а предварительно сделали несколько кругов над обломками «Фэйрчайлда». Размахивающие руками юноши увидели торчащие из иллюминаторов объективы фото- и кинокамер. Когда камеры убрали, один вертолет начал медленно снижаться.
Первые трое юношей направились к нему, как только полозья коснулись снега, но из-за мощного вихря, поднятого вращающимися лопастями, приблизиться к машине было непросто. Рой Харли с трудом держался на ногах, и Бобби Франсуа помогал товарищу идти, хотя ему самому едва удавалось противостоять напору ветра. Спасатели помогли им забраться в салон.
Первый вертолет взмыл над долиной с тремя пассажирами на борту, и его место занял второй. Пилот пытался не зацепить скалу, а следующая группа старалась изловчиться и подойти к вертолету так, чтобы им не снесло головы лопастями винта. Приняв пассажиров, второй вертолет уступил место третьему, и в него забрались последние двое, в том числе Сербино со своим чемоданом. В то утро пилотам пришлось бороться с куда менее сильным ветром, и вскоре вертолеты уже относительно спокойно летели над горами. Сквозь прозрачные стенки пассажиры видели реку Асуфре и ее берега, местами покрытые зеленью. По мере приближения к тучным пастбищам долины Лос-Майтенес растительность становилась все гуще и покрывала все более обширные участки.
Когда вертолеты приземлились в долине, ребята вывалились из салонов на траву и начали кататься по ней, хохоча, обнимая друг друга и громогласно воздавая хвалу Господу. Их поразила сочная зелень вокруг. Как и Паэс днем ранее, Метоль сорвал цветок и начал жевать стебель; при виде деревьев и цветущего клевера он пришел в неописуемый восторг и твердо решил, что в Уругвае несколько месяцев проведет на своей ферме, любуясь природой.
Гарсия снова полетел в горы за оставшимися там спасателями и санитаром, а военный доктор по имени Санчес начал осматривать вновь прибывших, чтобы выяснить, нуждается ли кто-либо из них в неотложной помощи. Проведя осмотр, он заключил, что все смогут еще раз подняться в воздух. И действительно, уругвайцы вовсе не производили впечатления инвалидов, а скорее напоминали компанию веселых молодых людей на пикнике. Одни умывались водой из речки, протекавшей за домом Серды и Гонсалеса, другие разговаривали с Серхио Каталаном и его сыновьями, а Фито Штраух и Густаво Сербино попросили лошадь, чтобы покататься верхом.
Они пробыли в долине примерно полчаса. Гарсия вернулся с Лусеро, Диасом, Вильегасом и Браво, вся группа погрузилась в вертолеты и полетела в Сан-Фернандо. Фито Штраух, Бобби Франсуа, Мончо Сабелья и Густаво Сербино летели в головном вертолете. Когда он приземлился возле штаба Кольчагуанского полка, мать и отец Фито побежали навстречу сыну. Лица родителей исказила болезненная гримаса — настолько сильным оказалось охватившее их радостное волнение. Едва винт перестал вращаться и дверь откатилась в сторону, Фито оказался в их объятиях. Обнимая его, Росина вознесла благодарственную молитву Пресвятой Богородице Гарабандальской.
Вслед за Штраухами к вертолету приблизились родители Сербино. Их глаза были сухи, а лица выражали умиротворение, когда они увидели своего рослого сына живым и здоровым. За ними (словно кто-то установил порядок следования родственников в зависимости от того, насколько крепкой была их вера в спасение детей) подошли родители Бобби Франсуа. Сын, со смертью которого они смирились десять недель назад, теперь стоял перед ними живой. Доктор Франсуа, казалось, полностью обессилел от овладевшей им радости. Этот мягкий, молчаливый человек заметно похудел с тех пор, как видел Бобби в последний раз, и теперь, стоя у вертолета, выглядел озадаченным и смущенным. Для семейств Штраух и Сербино возвращение сыновей стало вознаграждением за все их старания и надежду, но доктор Франсуа стал свидетелем воскрешения, на что он, как человек науки, не уповал никогда.
Во втором вертолете прибыли Рой Харли, Хавьер Метать, Антонио Висинтин и Панчо Дельгадо. Из этой четверки только Рой увидел своих родителей. Возвращение сына чета Харли сочла наградой небес за свою глубокую веру и усилия по поиску «Фэйрчайлда», но, как и у остальных родителей, к радости примешивалась жалость, стоило им задуматься над тем, какие страдания пришлось испытать их мальчику. От юноши, улетавшего
