отступив к озеру волной тумана, и сущность «птица» исчезла в считанные секунды.
Но, впрочем, я за этим не наблюдала. Отвернувшись, я уже снова растекалась туманом, по отработанному сценарию очищая лес от незваных гостей, но действуя на сей раз быстрее и внимательнее. Но, конечно, «ворон» не повторился. Вероятно, готовые стародавние не такие однозадачные, как их «яйца».
Когда я вернулась, то вместо «Эфы» или знакомого тщедушного мальчишки обнаружила высокого парнишку лет семнадцати с ожившим взглядом.
– Вот, – «богомол» встал и разжал кулак, показывая чёрный камешек, чадящий тьмой. – Это тебе. Вам. Тут память. Немного, – добавил смущённо. – Нужна ведущая сущность, дух из своего тела. Та, что живёт в чужом, помнит урывками… но помнит. Немного, – и выдохнул: – Спасибо.
– Не за что, – я достала флакон. – И на сегодня всё. Хочешь – возвращайся в спячку, хочешь – приют вон там, – я указала на противоположный берег озера. – Хранитель проводит. Дальше я работаю одна. На прежние фокусы наблюдатели больше не купятся, и рисковать тобой бессмысленно.
– А кто… он? – парнишка застенчиво кивнул на туман, спокойно текущий по озёрной глади.
– Страж могил. Обитатель озера. Хранитель леса, – я пожала плечами. – Волшебная сущность. Мы не знаем. Но одиночные могилы стародавних действительно находятся здесь, под водой. И хранитель владеет смешанной ведьмовской магией, чтобы оберегать порученное.
– Никто из нас его не ощущает, – «богомол» посмотрел под ноги, на змеевидные хмарные плети. – Он что, светлый?
– Не знаю, – повторила я, убирая наполненный духом «ворона» флакон. – Правда, не знаю. Он просто… есть. Иногда этого более чем достаточно.
– Пойду, – твёрдо решил парнишка. – Помогу другим. Удачи, вещая.
И исчез в тумане, быстро взобравшись по крутому склону. Проверив карманы и пересчитав заначку, я посмотрела под ноги и сморщилась. Терпеть не могу собирательство, лучше бы подраться… Туман ласковой кошкой потёрся о мои ноги, обвивая «хвостом» больное колено и вытягивая ломоту.
– Спасибо, – я выдохнула.
Над водой качнулась туманная голова, мелькнула змеиным хвостом рука, и в землю воткнулась трость – наследие недавней «Эфы», подделка из подделок, но под мою ладонь и по росту. Да и легче с ней, даже с пустой. Нащупав привычную опору, я выпрямилась, поводя плечами, и прислушалась к себе. Ну что, вещая… угадывай, что будет дальше.
Пройдя по кромке озера до удобного подъема, я вернулась на тропу и углубилась в лес. Туман проследовал за мной буквально шагов сто, а после остановился, обвив берёзовые стволы и обозначая границу – дальше хранитель идти не может. Я обернулась, улыбнулась ободряюще и продолжила путь. Глупо ждать, что наблюдатели снова попадутся в известную западню. К озеру безымянные теперь ни ногой. А раз гора отказывается идти к Магомету…
Я медленно ковыляла по шуршащей тропе и дышала влажным ночным лесом – тихим, сонным, замершим. Обманчивым. Стоило закрыть глаза и прислушаться к ощущениям, как затаившийся лес начинал искрить напряжением, и крошечные разряды лиловых всполохов сновали от дерева к кусту, с ветки на ветку, протягиваясь опасной паутиной и очерчивая периметр. Ловушка. Но лишь для того, кто не в курсе, что его ловят. И ни черта не понимает в ловчих существах.
Выйдя на широкую поляну, я остановилась у неприметного дерева, опёрлась о трость и втянула носом воздух, остро чувствуя изменения. У озера не пахло ничем, кроме холодной сырости, а здесь – прелая листва, гнилая земля и… Ты. Стараясь не делать резких движений, я сунула руку в карман толстовки, ломая кольцо и накрывая себя воздушным куполом. И лишь потом…
Молодая берёзка с меня ростом, пушистая и совершенно безобидная, явственно наклонилась вперёд и зашуршала листьями, хотя ветра не было. Я слышала от Вещей видящей, что нечисть, убивающая ведьм с дарами, смердит, как вскрытая братская могила, но не думала, что доведётся… убедиться в правдивости легенды. И спасибо, зелье… После принятого «боекомплекта» я лишилась возможности пить родное обезболивающее, но оно того стоит.
Берёзка вспыхнула чёрным костром, лиловые разряды разбежались по земле, но поздно – я уже открыла «сонное царство» и швырнула флакон в дерево. Золотой вихрь – булькающий клёкот – взрывы разрядов. В воздушный купол растревоженными пчёлами вонзились десятки лиловых искр, но он выдержал. И сместился вслед за мной, когда я шагнула к флакону и поддела его тростью, поднимая за горлышко. Быстро завинтить крышку и…
За мной спиной выросла тень, и на горле сжались ледяные пальцы.
– Упрямица, – проворковал «ворон». – Открой! – и когти царапнули кожу. – Открывай!
– Бессмысленно, – просипела я. – Это зелье… лишает нечисть сил… совсем. Даже если… выберется, будет… как тряпка. Бесполезным.
– Не учи меня прописным истинам, вещая, – прошипел «птиц». – Мы сами придумали эту дрянь. Открывай!
Шею защекотала кровь, но вместо подчинения я сунула флакон в карман и хрипло ответила:
– Убивай.
Снова недовольный клёкот, и меня швырнули на землю.
– С удовольствием. Смотри.
Я неловко повернулась и села, лихорадочно нащупывая трость. А мне показали, что бы со мной сделали, если бы не одно веское и важное «бы». Я равнодушно просмотрела десять вариантов смертоубийства и уточнила:
– И всё?
Иллюзия искромсанного тела впиталась в землю, и в когтях «ворона» появились очертания знакомого худенького тела. И он осклабился:
– Своей смерти не боишься? А её?
Ужка в его когтях выглядела так… натурально. Соломенные косички, огромные мёртвые глаза, иссиня-бледная кожа. И от осознания меня прошиб холодный пот. Они её видели. Семь лет назад, почти сразу после рождения Руси, она перебралась в приют и лишь раз его покидала, – лет пять назад, на пару часов, повидаться с мужем. И в то время у неё была короткая стрижка. Никто не знал, как она выглядит сейчас. Неужели тот безымянный, которого сестра скормила «киту», успел её рассмотреть и передать информацию?.. Или, презрев собственные страхи и мои приказы, Ужка встала на защиту приюта?..
– Ты поняла, – довольно хмыкнул «птиц». – Неважно, как она умрёт сейчас, – он приподнял иллюзию за горло и тряхнул. – Важно, что мы знаем. Твое слабое место, вещая. И она рядом. Любимая сестра – голос крови…
– …и облом, – даже понимая, что это иллюзия, я смотрела с содроганием. – Мы не кровные. Сюрприз? Не ты один так обломался, не переживай, – и криво ухмыльнулась, но трость сжала до боли в пальцах. – Не найдёшь. Не отследишь. Брейся, нечисть.
Я ведь так хорошо её спрятала – безопасней места не придумать…
– Тогда займёмся кровными, – невозмутимо отозвался «птиц».
Я ожидала увидеть в его руках брата – да, забери меня дар, я всю жизнь живу с готовностью никогда больше его не увидеть, – но никак не Русю.
– Откуда вы знаете?.. – вырвалось
