очень рада! Я как раз сама собиралась к вам.— Она сделала шаг назад.— Заходите.
— Да нет, не стоит, Крис. Я знаю, что вам некогда.
Крис молча взяла его за руку и втащила в зал.
— Прошу вас. Я как раз собиралась выпить кофе.
— Ну, если вы уверены, что...
Она была уверена. Они пошли на кухню, сели за стол, выпили по чашечке кофе, поговорили о мелочах, а в это время Шарон и Энгстром продолжали заниматься багажом, бегая по всему дому.
Крис заговорила о Мэррине: она была очень удивлена, увидев так много известных людей — и американцев, и иностранцев — на его похоронах. Потом они помолчали, и Дайер принялся грустно разглядывать свою чашку. Крис без труда отгадала его мысли.
— Риган ничего не помнит,— произнесла она.— Простите.
Иезуит молча кивнул. Крис взглянула на свой нетронутый завтрак. На тарелке все еще лежала роза. Она взяла ее и в задумчивости повертела в руках стебелек.
— А он так и не увидел ее,— прошептала Крис, ни к кому не обращаясь.
Потом посмотрела на Дайера и встретила его взгляд.
— А как вы думаете, что же произошло на самом деле? Как неверующая,— тихо спросил он,— вы считаете, что она и в самом деле была одержима?
Крис опустила глаза и задумалась, продолжая поигрывать цветком.
— Что касается Бога, то я действительно в него не верю. До сих пор. Но когда речь идет о дьяволе, тут совсем другое дело. В это я поверить могу. И я верю. В самом деле! И не только после того, что случилось с Ригс, а вообще.— Она положила цветок.— Вот вы обращаетесь к Богу. Представьте, сколько он должен отдыхать от наших просьб и молитв, чтобы они ему не надоели, если он, конечно, существует. Вы понимаете, о чем я говорю? А дьявол постоянно сам создает себе рекламу. Он везде, он всюду совершает сделки.
— Но если все зло мира заставило вас поверить в существование дьявола, то что вы скажете насчет всего добра, которое есть в мире?
Она задумалась и отвела глаза в сторону. Потом посмотрела на тарелку.
— Да... да,— тихо согласилась Крис.— Об этом стоит подумать.
Со дня смерти Карраса печаль настолько глубоко вошла в ее сознание, что оставалась в нем и по сей день. Хотя впереди она предвидела светлые дни и все время вспоминала слова Дайера, которые он произнес, провожая ее до машины после похорон Карраса.
— Вы не могли бы зайти ко мне? — спросила она тогда.
— Я бы с удовольствием, но боюсь опоздать на праздник,— ответил он.
Крис была поражена.
— Когда умирает иезуит,— пояснил Дайер,— у нас всегда праздник. Для него это только начало, и мы должны отметить это событие.
У Крис мелькнула еще одна мысль.
— Вы говорили, что у отца Карраса была проблема с верой?
Дайер кивнул.
— Я не могу в это поверить,— сказала она,— Я никогда в жизни не встречала такой набожности.
— Такси уже здесь, мадам,— доложил появившийся Карл.
Крис вышла из задумчивости:
— Спасибо, Карл. Все в порядке.— Она встала, и Дайер вслед за ней поднялся из-за стола.
— Нет-нет, вы оставайтесь, святой отец. Я сейчас вернусь. Я только поднимусь за Ригс.
Крис ушла, а Дайер вновь принялся размышлять над последними непонятными словами Карраса, над криками, которые слышали перед самой его смертью. Здесь что-то скрывалось. Но что? Этого-то он и не понимал. И Крис, и Шарон вспоминали только какие-то смутные обрывки фраз. Дайеру отчетливо вспомнилась затаенная радость в глазах умирающего священника. Этот странный блеск не давал ему покоя, было в них что-то похожее на... триумф? Дайер не был уверен в этом, но от такой мысли ему почему-то стало легче.
Он встал, вышел в зал, прислонился к двери и, засунув руки в карманы, молча стал наблюдать, как Карл помогает укладывать багаж в такси. Воздух был горячим и влажным. Дайер вытер взмокший лоб и услышал, что Крис спускается вниз. Она вышла, держа Риган за руку. Мать и дочь подошли к Дайеру, и Крис поцеловала его в щеку, а потом, коснувшись его рукой, заглянула в глаза.
— Все в порядке,— сказал он и улыбнулся.— Мне почему-то кажется, что все будет хорошо.
Крис кивнула:
— Я позвоню вам из Лос-Анджелеса. Ждите.
Дайер посмотрел на Риган. Она нахмурилась, взглянув на него, будто вспоминая что-то, потом протянула руки. Дайер нагнулся, и она его поцеловала.
Крис отвернулась.
— Ну, пошли,— сказала она, взяв Риган за руку.— Мы опоздаем, кроха. Пошли.
Дайер не отрываясь смотрел, как они шли к машине, и махал им на прощание. Крис послала ему воздушный поцелуй и быстро села в такси вслед за Риган. Карл уселся рядом с шофером, и такси тронулось. Дайер дошел до поворота и все смотрел им вслед. Вскоре машина повернула за угол и скрылась.
Сзади раздался скрип тормозов. Священник оглянулся и увидел полицейскую машину, из которой выходил Кин-дерман. Детектив не спеша обошел автомобиль и проковылял к Дайеру, приветливо махнув ему рукой.
— Я пришел попрощаться.
— Вы опоздали.
Киндерман остановился и поник.
— Уже уехали?
Дайер кивнул.
Киндерман посмотрел на улицу и горестно покачал головой. Потом обратился к Дайеру:
— Как девочка?
— Все в порядке.
— Это хорошо. Очень хорошо. А остальное меня не интересует. Ну ладно. Надо возвращаться на работу. До свидания, святой отец.
Он повернулся и шагнул к машине, потом остановился и, раздумывая о чем-то, уставился на Дайера.
— Вы ходите в кино, отец Дайер?
— Конечно.
— У меня есть контрамарка— Он поколебался секунду и добавил: — На завтрашний вечер в «Крэст». Вы не хотите составить мне компанию?
Дайер стоял, засунув руки в карманы.
— А что там идет?
— «Грозовой перевал».
— А кто играет?
— Хатклифа — Джэки Глизон, а Кэтрин Эрншо — Люси Болл[21].
— Я уже смотрел,— ответил Дайер.
Киндерман молча посмотрел на него и отвернулся.
— Еще один,— пробормотал он.
Потом вдруг подошел к Дайеру, взял его под руку и повел по улице.
— Мне вспомнились слова из фильма «Касабланка»,— сказал он весело.— В самом конце Хэмфри Богарт говорит Клоду Рэйнсу: «Луи, мне кажется, что это — начало красивой дружбы».
— Знаете, а вы немного похожи на Богарта.
— И вы заметили?
Наступило время забвения. Но они старались запомнить
