кто мог им оказаться? Про Яроша знало пугающе мало людей и орков.
Романов, Милютин, Воронцов — этих, вообще, трудно было подозревать. Кто знал, кроме них, и мог предать? Валуев? Глебов? Менталисты и дознаватели КФБ, работавшие с поляком? Ещё про него знали Аня и Настя, но девчонкам должны были прочистить память. Мало шансов, что они были к этому причастны. Приближённые Воронцова и сотрудники спецслужб тоже отпадали — они знали про спецоперацию, но не знали про Яроша.
Круг подозреваемых был пугающе мал. Но благодаря тому, что он так сузился, я теперь был точно уверен, что это не эльфы. Это было очень важно для меня — я не хотел, чтобы ещё что-то усугубило и без того плохие отношения между эльфами и людьми.
А то, что звонили в Петербургское консульство, могло быть как отвлекающим манёвром, чтобы подумали на эльфов, так и просто подстраховкой. Звонки в посольство Священной Римской империи в Новгороде или в московское консульство в теории могли перехватить — мало ли, вдруг посольства недружественных стран прослушивались.
В петербургское консульство можно было звонить, ничего не опасаясь. Если его кто и прослушивал, то эльфы. Правда, звонить надо было из Петербургской области, или губернии, как она теперь называлась, но это было решаемо. Вряд ли тот, кто нас предал, звонил сам. А помощника можно было и в Петербург отправить. Да хоть в ту же Лугу, которая находилась совсем рядом — всего в часе езды на машине от столицы.
Перед выходом я посмотрел в зеркало, поправил бабочку и нашёл себя похожим на настоящего аристократа. В принципе я им и был, но после изгнания меня из семьи в шестнадцать лет, я себя аристократом особо не ощущал. Да и не до того было: то в Кутузовке осваивался, то в Восточном выживал, то в Москве прятался. А сейчас, стоя в дорогом костюме и рассматривая себя в зеркало, я почувствовал, как что-то внутри меня зашевелилось — возможно, во мне просыпался князь Седов-Белозерский.
И ещё я, оглядев себя, с сожалением подумал, что перед визитом к императору Священной Римской империи стоило зайти в парикмахерскую. И это лишний раз подтвердило, что из зеркала на меня смотрел молодой князь. Студент Андреев на такую мелочь, как неидеальная стрижка, внимания бы не обратил.
Ровно в половине четвёртого я пришёл в каминный зал. Минут через пять туда явилась бабушка в сопровождении Тойво. Почему она решила открывать портал для перехода именно в этом месте, я не знал — возможно, выбрала первое пришедшее на ум просторное помещение. Как я уже понял, активировать заклятие пространственной магии и создать портал можно было где угодно. Главное — знать нужное заклятие, иметь специальную кристаллическую пыль и амулет для перехода.
И ещё в том месте, куда направлялся проходящий сквозь портал маг, его должен был ждать специальный артефакт. Он был своеобразным маяком, указывающим магическим силам, куда отправлять одарённого, использующего пространственную магию. У бабушки в имении такой артефакт постоянно находился в круглой башне, куда мы прибыли с фон Лангерманом. А в Потсдам она ещё накануне отправила Ристо, чтобы он там всё подготовил к нашему прибытию.
Выглядела княгиня Белозерская потрясающе. Она была одета в строгий ослепительно-белый костюм, узкая юбка чуть ниже колена и приталенный жакет сидели на ней просто безупречно. Её густые платиновые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке, а бездонные синие глаза идеально завершали образ холодной северной красавицы. На вид бабушке можно было дать не больше сорока лет. В сто двадцать с лишним это можно было считать хорошим достижением.
На лацкан жакета была прикреплена брошь с крупным кристаллом светло-бирюзового цвета, таким же, какие были на амулетах для перехода сквозь портал. Скорее всего, брошь тоже была амулетом — бабушка не хотела вешать себе на шею здоровенную цепь. А мне полагался стандартный амулет на цепи, который мне вручил Тойво. И я тут же надел его на шею.
— Готов? — спросила меня бабушка.
— К чему? К переходу через портал или к встрече с императором? — уточнил я.
— К приключениям, — ответила бабушка и улыбнулась, в её глазах на секунду вспыхнули озорные искорки, и я понял, что княгиня Белозерская засиделась в своём имении и была не прочь немного развеяться.
— Можно сказать, что почти готов.
— Почти? — удивилась бабушка. — А что не так? Тебя что-то смущает или пугает?
— Немного не по себе, что мы едем на переговоры по такому важному вопросу и даже не известили об этом никого в Новгороде.
— А кого ты там собрался извещать? Романова?
— Его в первую очередь.
— А зачем? — спросила бабушка и снова улыбнулась.
— Чтобы заручиться поддержкой.
— А что тебе с его поддержки? Совершенно неважно, будет она у нас или нет. Если у нас не получится вытащить подростков, значит, не получится ни у кого. Но если у нас всё пройдёт успешно, и мы спасём этих детей, то это сделаешь ты! Только ты, без всяких Романовых! Не стоит, мальчик мой, отдавать свои лавры кому попало.
Насчёт «кому попало» бабушка, конечно, погорячилась, но в целом была права. Кесарь действительно ничем нам не мог помочь. Но каковы вообще были наши шансы на успех? Этого я не знал. Поговаривали, что немецкий император был крайне неуравновешенным самодуром, и от него можно было ожидать чего угодно. Это не добавляло уверенности. Видимо, бабушка почувствовала мой настрой. Она улыбнулась и сказала:
— Не переживай. Фон Лангерман — один из самых влиятельных чиновников империи, едва ли не самый приближённый к императору. У Вилли просто нет вариантов. Он будет вынужден отдать за барона всё, что мы попросим.
— А если не отдаст? Я слышал, он очень упёртый, и вообще со странностями.
— Есть такое, — подтвердила бабушка. — Но, во-первых, мы просим не так уж и много, во-вторых, если Вилли откажется, то ничто не помешает нам передать барона в Новгород, где его допросят уже по-другому и зададут намного больше вопросов. А это Вилли не нужно. Ну и в третьих, просить буду я.
— На третье вся надежда, — вырвалось у меня.
Бабушка рассмеялась и сказала:
— Буду считать это комплиментом. А сейчас нам пора!
Сразу же после этих слов Тойво достал свой синий шёлковый мешочек, извлёк из него горсть магических кристаллов, подбросил их и принялся начитывать заклятие. Всё происходило, как и в прошлый
