на корточки Рыжего.
– Шандец нам сейчас обоим будет. Без права на помилование.
– Ну, к тебе, положим, у них, возможно, имеются претензии. А я им, по-моему, ничего пока плохого не сделал. Кстати, кому это им? Колись, Валентин Николаевич, что за бобры тебя в оборот взяли и почему ты на помилование не рассчитываешь? Чем ты им так насолил за такое короткое время, как они тебя умыкнули?
– Это не «бобры». Не те то есть. У этих такая псина – слинять полная дохлятина. Даже не мечтай. Прет, как по радару. Омеле, если заявится, тоже кердык. Без вариантов, – показушно затосковал мой бывший помощник.
– Омельченко еще позавчера здесь отметился. После чего исчез в неизвестном направлении, – спокойно соврал я, пристально следя за реакцией Рыжего. Странно, но, кажется, он мне не поверил.
– Декан с Хриплым тебя если не за полного придурка, то за лоха точно держали. Я им тебя в таком виде нарисовал. Чтобы лишний раз не наезжали. Лично у меня противоположное мнение.
– Какое, если не секрет?
– Только без обиды. Неисправимый романтик. В нашем деле такие представляют огромную опасность.
– В каком деле, для кого?
– Кто жить хорошо хочет. Изо всех сил хочет. Любыми средствами и способами. А таких, сам понимаешь, подавляющее большинство.
Я снова не узнал прежнего приблатненного говорка Рыжего. На этот раз он, кажется, высказывался всерьез.
– В твоих планах тоже эта программа прописана? – огрызнулся я, слегка обидевшись на «неисправимого романтика».
– А я что, рыжий? Думаешь, интересно всю жизнь на вторых ролях в задрипанном областном театрике спиваться без малейшей надежды на светлое будущее? А ведь был талант. Может быть, даже с большой буквы.
– Насчет буквы не знаю, а насчет таланта, пожалуй. Мысленно не раз тебе аплодировал. Хотелось бы досмотреть твой спектакль до конца.
– Досмотришь сейчас. Когда артист не справляется с ролью, его вычеркивают из списка действующих лиц.
– Или дают ему другую роль, полегче. Вы же сами, Валентин Николаевич, говорили, что эта местность полна неожиданностей. Так что дальнейшее развитие сюжета, мне кажется, даже ваша гениальная псина не разнюхает.
Как ни странно, но первой появилась на уже основательно утоптанном пятачке горной тайги не собака, лай которой недавно раздавался совсем рядом. Из-за деревьев с «калашами» в руках появились двое. Они внимательно осмотрели нас и начавшую проступать из темноты окружающую обстановку, переглянувшись, насмешливо хмыкнули на мое жалкое ружье, направленное в их сторону. Один из них неторопливо обошел по кругу место недавно развернувшихся событий и подошел почти вплотную ко мне, отведя рукою ствол моего старенького оружия.
– Выношу, Алексей Юрьевич, благодарность за задержание опасного преступника. Он нам чуть не сорвал операцию по задержанию другого опасного преступника. Думаю, вы в курсе, какого. Так что подробности я опускаю. Еще раз спасибо.
– Очень сомневаюсь, – погромче для возможных посторонних ушей не согласился я, – что мой подсобный рабочий опасный преступник. Из только что состоявшегося с ним разговора я понял, что его насильно похитили с нашего стационара и заставили выполнять какие-то непонятные для него действия. Кстати, когда выносят благодарность, то выносят ее от имени кого-то. Я пока не понял, интересы какого государственного или частного предприятия вы представляете. В настоящее время вы находитесь на территории научного стационара, интересы которого представляю я. А вот насчет вас, кто вы и что, извините, пока не в курсе.
– Без проблем, – спокойно согласился стоявший передо мной невысокий довольно молодой мужик с угадываемой военной выправкой и явным умением профессионально держать «калашников» в состоянии «к бою». – Представляем региональное управление по розыску и задержанию особо опасных преступников. Подполковник Сергеев.
– Так это ваши коллеги, подполковник, подожгли наш стационар и избили моего подсобного рабочего? Хотелось бы посмотреть на них поближе и задать парочку вопросов. Вы знаете, что они уже не первый раз в этих местах? Этим летом они здесь самостоятельно пытались отыскать похищенное у государства золото. Или это они действовали по вашему заданию?
– У них всю жизнь одно задание, – неожиданно вмешался Рыжий. – Стырить все, что плохо положили. Летом облажались, так теперь вас хотят, товарищ подполковник, на мандеж взять. Думаете, чего они на меня взъелись? Делиться, козлы, не захотели. Планировали все полностью себе заначить.
Рыжий снова входил в свою прежнюю роль, очевидно надеясь опередить в обвинениях пока еще не появившихся Декана и Хриплого.
– Разберемся, – коротко сказал стоявший передо мной якобы подполковник. – Насчет того, что они наши коллеги, ошибочка. Меня интересует, кто подал сигнал, который предотвратил назревающий, по их словам, нешуточный конфликт. Или не было никакого конфликта? – неожиданно обратился он к Рыжему.
– Могло и похужей получиться, – нехотя буркнул Рыжий.
– В смысле?
– В смысле, если бы Леха эту ракету не шмальнул, мирный исход был бы под большим вопросом. Достали, гады. Сами бухают, а я дубачь на голодное брюхо.
– Значит, это вы подали сигнал, Алексей? Если не возражаешь, я тебя буду по имени? Возраст позволяет. За сигнал еще одна благодарность. Не исключено, что тут действительно могли случиться неприятности с непредсказуемым исходом. Впрочем, это теперь наша компетенция. Плохо другое: этот сигнал мог насторожить сам понимаешь кого. Это минус. Но мы постараемся его исправить.
Я заметил, как напрягся Рыжий, ожидая моего ответа. Если я сейчас скажу, что не подавал никакого сигнала, последуют более тщательные разборки на тему, что здесь недавно приключилось. И тогда, возможно, ему мало не покажется.
– Это хорошо, что ракетница под рукой оказалась, – вроде как похвалил «подполковник», обшаривая меня внимательным взглядом. Особенно его заинтересовал фотоаппарат, выпирающий из-под куртки. – Можно глянуть? – спросил он не то про фотоаппарат, не то про несуществующую ракетницу.
Я приспустил замок куртки, продемонстрировав фотоаппарат. Отсутствие же ракетницы объяснил: – В рюкзак спрятал. Она мне еще пригодится.
– Может, и пригодится, – согласился «подполковник». – Здешняя жизнь полна всяческих неожиданностей. Тебе с ними не приходилось еще встречаться? Имеются в виду неожиданности.
Я попытался улыбнуться:
– Как же. Ваше появление как раз из них. Я уже не говорю о том, что Валентин Николаевич Кошкин оказался опасным преступником. Неужели тоже рассчитывал найти пропавшее золото?
– Я смотрю, Алексей, кое-что тебе все-таки известно. Далеко не все. Здешние неожиданности могут оказаться весьма опасными. Я бы даже сказал – смертельно опасными. Поэтому настоятельно советую возвращаться на свой стационар и пока не высовывать оттуда носа. Судя по рюкзаку, ты экипировался в дальнюю дорогу. А в дальней дороге никакая ракетница уже не поможет.
Разговор разворачивался в неприятном для меня направлении. «Подполковник» в упор уставился на меня, и насмешливый прищур его глаз подсказал мне, что скоро последуют еще более неприятные
