радостном приветствии грянул божественный хор: «Воскресение Твоё, Христе Спасе, ангелы поют на небеси!» Были в этом гимне победа над смертью, восторг и радость и желание всё забыть и простить… Ударил призывной набат, и полетел над Москвой и её окрестностями перезвон, переходя в могучий, торжественный и стройный гул.
И тут наша маленькая церковка как-то по-детски звонко вступила в общий хор праздничным подголоском, и сладкой болью невыразимой печали защемило, затосковало сердце… Я оглянулась. Глаза паралитика были устремлены на меня. Встретившись со мной взглядом, он встрепенулся, замычал, задёргался… Я подошла и взяла его за руку. В глазах его было смятение…
– Попросите у меня прощения, – тихо сказала я.
Он замычал и отрицательно замотал головой, показывая здоровой рукой на потолок. Я поняла, что ему трудно выпросить прощения у Бога и что он с этим уйдёт в мир иной. Вспомнила, как однажды, сидя у него в кабинете, сказала:
– Придёт время, вы будете очень раскаиваться в своих деяниях. Я бы много дала, чтобы увидеть, как будет корчиться в предсмертных муках ваша совесть…
Старушка осторожно прикоснулась к моему рукаву.
– Он хочет вам что-то написать, – сказала она, указывая на сына. Взяв записку, я хотела уйти. Но он схватил мою руку и нежно поцеловал. Выйдя из церкви, я прочитала: «Я не злодей… Я был слеп и глуп… Простите, если можете…»
* * *
Как был прав Ларошфуко, сказавший, что судьба исправляет такие наши недостатки, которые не мог бы исправить даже разум.
Я медленно шла по широкой аллее к университету.
Всё вокруг вновь звало из таинственных глубин в прошлое, будоража память запахом зелени – нашей счастливой незабываемой весны.
* * *
За день до отъезда в Штаты я пришла к отцу попрощаться. Мы провели весь день вместе. Он не знал, что следующим утром я улетаю, но чувствовал, что больше никогда меня не увидит. Помню, в тот день отец сказал:
– У тебя всё будет замечательно, дочка, потому что ты – хороший человек.
* * *
Весь день он держался молодцом – шутил, вспоминал детство, родителей, много говорил о брате, о любви к маме, а к вечеру сломался… Мы сидели за столом и мирно беседовали. Перед нами стояла тарелка с маленькими аккуратными пирожками, испечёнными его сестрой Верой Ильиничной. Это был для нас обоих, не избалованных общением, один из самых счастливых моментов. По моей просьбе отец показывал фотографии предков и моих сестёр, удивляя нашим сходством.
Вдруг он опустился на колени и, плача, сказал:
– Господи, через какие унижения ты прошла… И я тебя не защитил… Прости…
Я подняла его с колен и сказала:
– Никогда я ни на кого не держала зла и даже благодарна за все испытания, на которые меня обрекла судьба.
Во время прощания в прихожей он зарыдал и бросился мне на шею:
– Что же я буду без тебя делать?
До сих пор не знаю, как пережила эти тяжёлые минуты.
Наконец, около часа ночи, с трудом оторвавшись от рыдающего и цепляющегося за меня отца и не в силах видеть его несчастное, потерянное и заплаканное лицо, я выскочила из квартиры и побежала вниз, не оглядываясь. Выбежав из подъезда, я ринулась к машине, которую припарковала за углом дома со стороны набережной Шевченко. Подбежав к ней, я вдруг обнаружила, что у сапога оторвался каблук. Не найдя его у машины, я вернулась к дому. Но он как сквозь землю провалился. «Плохая примета», – подумала я и невольно посмотрела наверх.
На балконе стоял отец. Тёмный силуэт чётко выделялся на фоне освещённого окна. Голова его тряслась от рыданий. Высоко в небе ярко светила луна. Мои глаза были полны слёз, и звезды от этого то удалялись, то приближались в своём ярком сиянии… Вдруг, раскинув широко в стороны руки, он тесно прижал их к груди. Обнимал в последний раз.
С этим объятием я и живу…
Я прожила в Калифорнии почти 30 лет.
10 лет тому назад вышла замуж за американца.
Я многое поняла об этой стране.
Но это сюжет для другой книги…
Иллюстрации
Справа моя мама
Я с мамой
Мамин курс медучилища, ушедший на фронт. Мама в верхнем ряду вторая слева
В детском саду. Я – балерина
Мне 5 лет
Я сижу справа в веночке, слева от меня стоит моя подруга Олечка (по мужу Шишацкая)
Я и Люся, подстриженная мною «под Ленина»
Мне 6 лет
Мне 7 лет
Мой дед Николай. Погиб в Брянских лесах в 1943 году
Справа от меня – моя двоюродная сестра Тамара, слева – школьная подруга Надя Медведева
Мне 15 лет
Студентка
Павел. Мой «трамвайный папа»
Иван. Старший брат
Фёдор – в центре
Пётр. Младший брат
Мой будущий муж, «фабрикант кастетов», 8 лет
С мамой Вергине
Мой муж – студент архитектурного института
Через год после нашей свадьбы
Мой старший сын Теодор, 8 месяцев
Мой младший сын Андрей, 4 года
Мои сыновья
Я с сыном Андреем
Министр обороны Болгарии Добре Джуров, его жена Елена, два сына Чавдар и Спартак и дочь, моя подруга Аксинья. Чавдар погиб во время подготовки полёта в космос
Олечка и Валерий Шишацкие
Георгий (Гоша) и Аксинья. Наша более чем полувековая
