Теперь Маколл начал стрелять без остановки, целясь сквозь ливень в окружавшие его тени, отвечая огнем на огонь.
Еще один лазерный луч зацепил его бок, оставив рубец, который уже никогда не исчезнет. Маколл припал на одно колено, продолжая стрелять из пистолетов. Он убивал направо и налево, не жалея заряда, пока не осознал, что трофейный лазерный пистолет бессильно выплевывает инертный газ. Разведчик отшвырнул его в сторону.
Он начал перезаряжать свой штатный пистолет, когда нечто огромное врезалось в него, сбив с ног. Воин Хаоса занес над ним штык-нож, намереваясь прикончить.
Несколько мгновений они боролись в грязи, пока выучка и опыт Маколла не взяли верх и он не скинул с себя противника. Упавший солдат Хаоса метнул свой нож, и клинок глубоко вошел в левое колено разведчика, ломая кости и разрывая сухожилия. Маколл оступился и упал. Враг в мгновение ока навалился на гвардейца, вцепившись в него. Из его сшитого рта раздался звериный рык.
Они катались по грязи, и Маколл не мог дотянуться до висевшего на поясе танитского кинжала. Но он смог ухватиться за торчащий из ноги вражеский штык и вырвать его. Проклиная свою несчастную жизнь, с последними мыслями об Эйлони, Маколл вонзил штык- нож в шею противника два, три, четыре раза, пока воин не содрогнулся в последней судороге.
Маколл скинул с себя труп врага. Кровь из колена текла ручьем и, похоже, не собиралась останавливаться.
Разведчик ковылял дальше, вооруженный теперь только вражеским ножом. С каждой потерянной каплей крови он слабел. Его раненую ногу заливала горячая кровь, но сама нога становилась все холоднее. Колено отказывалось сгибаться. Лазерные лучи снова вспороли воздух вокруг него, взрывая плоды, срезая ветви.
Рикошет зацепил его спину, и он снова упал, на этот раз лицом в трясину. Грязь мгновенно забила его ноздри и рот.
А потом что-то заставило его встать. Какая-то непонятная, непреодолимая сила.
Эйлони. Она явилась ему, такая же прекрасная, как в двадцать лет.
— Что ты делаешь, муж мой? Что будут есть на ужин наши дети?
Она исчезла так же внезапно, как появилась. Но к тому времени Маколл уже встал — как раз вовремя, чтобы встретить новое отродье Хаоса лицом к лицу. Он стоял прямо, охваченный яростным порывом.
Забыв о жутком ожоге на спине, первого противника Маколл убил голыми руками, свернув шею, сокрушив его череп и ребра.
Подняв лазган врага, он установил его в режим полного автоматического огня, развернулся и одной очередью срезал волну атакующей пехоты Хаоса.
Он все еще стрелял в ночную темноту, израсходовав весь заряд батареи, когда Корбек обнаружил его в окружении трех десятков убитых врагов.
Гаунт приказал установить защитный периметр на лесистом склоне, пока санитары оказывали первую помощь Маколлу. Буря продолжала терзать небеса, ломать деревья силой ветра, рвать их листву почти горизонтальным ливнем.
Лилит, Жильбер и Гаунт наблюдали, как рядовой Лесп, используя свой полевой нартециум, обрабатывает многочисленные порезы и ожоги Маколла. Голова разведчика уже была забинтована, на пробитое колено наложены жгуты.
— Он старый, битый жизнью пес, — шепнул комиссару подошедший Корбек.
— Не перестаю удивляться ему, — также шепотом ответил Гаунт.
Лилит обернулась к ним, всем своим видом выражая вопрос. И Гаунт знал, что ее интересовало: как этот человек смог выжить?
— Мы попусту тратим время, — нетерпеливо произнес Жильбер. — Чем мы занимаемся?
Гаунт в ярости повернулся к нему, но между ними возникла Лилит.
— Майор Жильбер, вы все еще командуете моим эскортом?
— Да, госпожа.
— Вы не получали никаких новых приказов или полномочий за это время?
— Нет, моя госпожа.
— Тогда сделайте милость, закройте пасть и дайте нам с комиссаром поговорить.
Жильбер развернулся на месте и сделал вид, что идет проверять посты. Корбек высунул язык и издал вслед майору непристойный звук. Гаунт уже хотел одернуть его, когда заметил, что Лилит смеется.
— Какой же он напыщенный засранец! — сказала она.
— И правда, — кивнул комиссар.
— Я ни в коем случае не имел в виду ничего дурного, — поспешил добавить Корбек.
— Нет, имели, — улыбнулась Лилит.
— Ну да, но не всерьез, — запнулся полковник.
— Проверьте посты, полковник, будьте любезны, — негромко сказал Гаунт.
— Но ведь майор как раз пошел…
— И вы считаете, что он справится с этим? — немедленно спросил комиссар.
— Пожалуй, не в его нынешнем состоянии, — оскалился Корбек, козырнул Гаунту, отвесил подчеркнуто учтивый поклон инквизитору и удалился.
— Вам придется простить моего заместителя. Он предпочитает импровизацию и неформальный стиль командования.
— Но ведь работает? — задала вопрос Лилит.
— Да, но… в общем, да. Корбек — один из самых компетентных офицеров, с какими мне приходилось работать. И солдаты любят его.
— Я могу понять их. Он храбр, обаятелен. Его веселое хамство не переходит границ дозволенного. Колм — весьма привлекательный человек.
Гаунт бросил взгляд в темноту, где скрылся Корбек.
— Серьезно?
— О да. В этом вы мне можете верить. — Лилит вернулась к раненому Маколлу. — Итак, у нас тут ваш лучший разведчик, вышедший к нам из бури, весь избитый и израненный.
— Верно, — Гаунт откашлялся, — Маколл — лучший из моих людей. Похоже, он прошел через фесов ад и вернулся живым.
— Фес… хорошее слово. Весомое. Я буду пользоваться им, если не возражаете.
Гаунт немного растерялся.
— Возражаю? Я…
— И что же оно означает?
В мыслях Гаунта вдруг сложилась очень четкая и яркая картина того, что конкретно обозначалось этим словом. Он и Лилит как раз совершали это…
— Я… я не могу точно сказать…
— А вот и можете.
Молния ударила в одно из ближайших деревьев, и несколько Аристократов с криками бросились в укрытие. Взрыв был для Гаунта отрезвляющей пощечиной. Его разум прояснился.
— Не играйте со мной в свои псайкерские игры, инквизитор, — пригрозил он.
— Не понимаю, о чем вы.
— А вот и понимаете Пытаетесь заставить меня ревновать вас к Корбеку. И те образы, которые вы мне посылали. Фес — это древесный божок в мифологии Танит. А не какое-то варварское выраженьице. Я буду работать с вами, но не на вас.
Лилит улыбнулась более серьезно и подняла руку в знак примирения.
— Справедливо. Я приношу свои извинения, Гаунт. Я привыкла искать союзников там, где их нет, используя мои силы, чтобы подчинять чужую волю своей. Похоже, для меня слишком непривычно иметь союзника, который хочет помочь добровольно.
