— Розэ, — прервал меня новоиспечённый дядя, — моим родителям это совершенно не важно. Они любили и продолжают любить Рохезу, и полюбят тебя. Ты же их внучка, единственный ребёнок их пропавшей дочери. Матерь-Ведьма, Розэ, ты как весточка с того света.
— Я не знаю, — я перевела взгляд на Леона, в надежде, что он поможет мне.
— Розэ, что бы ты ни выбрала, я буду на твоей стороне, — сказал он.
— Я бы хотела этого, — я посмотрела на Райтера и сжала пальцы на покрывале, — но боюсь разочарования. Я могу им не понравиться.
— Как ты можешь им не понравиться? — поднял чёрные брови дядя, — ты ведь частичка Рохезы, они полюбят тебя безусловно. Ты — Лоу де Сейл, ты одна из нас. Розэ, ты часть семьи.
— Как ты можешь говорить так уверенно? — я нахмурилась.
— Потому что для Лоу де Сейлов семья значит многое, — он пожал плечами и задорно мне улыбнулся, — я вот уже тебя люблю, племяшка. Ты просто чудо.
Леон зыркнул на Райтера, а тот только хмыкнул. И что это было? Я закусила губу. Я верила Райтеру. Розэлла и Мирон Лаудесейл примут меня с распростёртыми объятиями и окутают своей любовью, просто потому что я кровь от крови их. Потому что я дочь Рохезы.
Они любили свою старшую дочь, а та любила их. Я помнила… вспомнила мамины рассказы. Однажды она даже показала мне их портреты. Бабушка была черноволосой и кареглазой, мама и Райтер очень на неё похожи, а вот дедушка, наоборот, был медовым блондином с весёлыми серыми глазами.
Я посмотрела на свою медово-золотистую вьющуюся прядь и подумала, что волосы достались мне от дедушки. У Лейлы Фардеклёр волосы были не такого густого и богатого цвета, с переливами. Они скорее солнечно-соломенного цвета, как и у моего папы.
Я прикрыла глаза, снова и снова вглядываясь в воспоминаниях в лицо мамы. Сердце сжалось. Я так скучаю по ней. Так хочу вновь увидеть её, обнять, почувствовать её прикосновения, тонкий запах розы и слив. Снова услышать, как она называет меня по имени.
«Розмари», так она меня называла. От полного имени — «Розэ-Мария».
Смешно, родители даже в мелочах соблюли мою двойственность. Всё-таки Мария — одно из родовых имён Фардеклёров, а в традициях Лаудесейлов давать первенцу поколения имена со значением «роза». Интересно, почему Роза не взяла себе имя Мария? Это было бы логично.
— Розэ? — позвал Леон.
— Я проспала все занятия, — вдруг сказала я и подскочила, — что мне делать? Меня же убьют! Ведьма Силли сожрёт, не останется ни рожек, ни ножек!
— Успокойся, Райтер всё уладил, — Леон подошёл и приобнял меня за плечи, — всё в порядке, Чебурашка.
— Ох. Спасибо, Райтер, — смущённо поблагодарила дядю и повернулась к Леону, — мне нужно с тобой поговорить.
— Ну, я пойду, — откашлялся Райтер и поднялся, — Розэ, я встречусь с родителями и расскажу о тебе.
— Х-хорошо, — икнула я.
— Всё будет в порядке, они полюбят тебя, — успокаивающе улыбнулся дядя и вышел в изнанку.
Мы с Леоном постояли молча, каждый думая о своём. Я пыталась собрать все свои мысли в кучу, но не знала, с чего же мне начать. С самого начала, с Рохезы? Или зайти с конца и сказать, что для меня открылись мои детские воспоминания.
Я восприняла их возвращение относительно спокойно, потому что они всегда были со мной, это моё прошлое, часть меня. И сейчас с них просто стянули тёмное покрывало, и я воспринимала это как должное. Единственное, что во мне изменилось, — сердце грызла страшная тоска по матери. Тринадцать долгих лет я жила без неё…
О Матерь-Ведьма, хорошо, что моё сознание все эти годы жило в полусне, а воспоминания о детстве ушли в тень. Ведь так я не ощущала тоски или боли от расставания, я просто не помнила и не чувствовала. Тело с частью сознания и небольшим спектром тусклых эмоций. И проклятие, и благословение.
— Чебурашка, что ты хотела мне сказать? — повернул меня лицом к себе Леон.
— Я… — начала было я.
— Розэ, Розэ! — заколотились в мою дверь, вопя моё имя на все лады.
— Войдите! — крикнула я.
В тот же миг в комнату влетели задорные кудряшки, а следом за ними и сама Лалли. За ней тенью скользнула Дженевра, обе они выглядели взволнованно.
— В чём дело? — удивилась я.
— Там… — задыхалась Лалли.
— Мелоун с Кроули дуэль устроить собрались, — пояснила не запыхавшаяся Джен, — Кики бьётся в истерике, Треймс лежит в отключке. Прям страсти султанского двора.
— Останови это! Кроули же сотрёт Грэга в порошок! — возопила более эмоциональная Лалли, кудряшки её панически запрыгали в разные стороны.
— О Матерь-Ведьма! — воскликнула я, — где они?
— Шестая поляна от фонтана, — дала инструкции Джен.
— Леон, — я умоляюще посмотрела на демона.
— Идём, прокачу с ветерком, — ухмыльнулся он и, никого не стесняясь, вышел в изнанку.
Я ещё успела увидеть квадратные от удивления глаза Лалли и усмешку Джен. Она обняла нашу кудряшку за плечи и что-то начала объяснять. А Леон утягивал меня по одному ему видному пути сквозь сумрачное марево изнанки.
Мы вышли как раз на границе шестой полянки. Да и выпрыгни мы перед носом у всех, никто бы и не заметил. Потому что толпы ведьм и ведьмаков с разных курсов собралась вокруг центра поляны, где стояли Пейтон и Грэг, Кики убивалась в первом ряду.
— И что ты собираешься делать, малышка? — скептически выгнул бровь Леон.
— Останавливать этот фарс, — вздохнула я.
— Ты не должна, — демон сжал мою ладонь, — они всё уже решили. Отговорить их ты не сможешь. Пусть дерутся, я потом с ветерком доставлю нашего хорька в лазарет.
— Нет, они не должны драться, — я упрямо поджала губы, не замечая, как Леон огненным взором облизал их, — это неравная схватка, ты и сам понимаешь, что это избиение младенцев.
— Тогда действуй, — вздохнул он, — я буду по близости.
Я молча кивнула и поспешила к шумящим ведьмам, ожидающим зрелищ. Я начала проталкиваться к центру, вероломно расталкивая всех локтями. И откуда взялась у меня такая наглость. Мне шипели вслед, ругались, один ведьмак, в первом ряду, даже двигаться не хотел.
— Не лезь, малявка, — цыкнул он на меня.
— Если ты меня не пропустишь, я прокляну твой род до десятого колена, скотина, — зарычала я.
Я бы сейчас и не такое сказала, друга нужно было вытаскивать. И снова этот проклятый Пейтон Кроули не даёт мне спокойно жить. То меня донимает, то моих друзей. Меня начало колотить от злости на этого ведьмака. Лучший родовой ведьмак с пятого курса не имеет никакого права драться на дуэли с первокурсником!
— Попробуй, сопля, — нагло ухмыльнулся детина, не поверив моей угрозе.
А потом закряхтел, выпучив глаза. Я почувствовала, присутствие Леона. В следующий миг противный парень бревном рухнул вперёд, а я пробежалась по его спине как по мостику и прыгнула в круг. Я быстрым шагом направилась к мрачному Грэгу под удивлённые разговоры зрителей.
