— А если полиция найдет запись?
— Невозможно, пленка исчезла.
— Мы не знаем, кто убрал Гудмен и украл пленку, — сказал Джуниор. — Нам также не известно, кто предоставил журналистке всю информацию о твоей жизни. Натали была умной и толковой женщиной, — добавил он. — Она бы не стала задавать тебе вопросы, не будь в ее распоряжении надежных улик. А предоставил их, конечно, тот самый информатор. Нэнси, у тебя есть какие-либо соображения на этот счет?
Нэнси отрицательно покачала головой. После интервью она обратилась к Джуниору, чтобы заставить замолчать журналистку. Но никто не мог предвидеть, что ее уберут раньше, скорее всего те самые люди, которые и угрожали Нэнси скандалом.
— Я не знаю наверняка, были ли у Натали доказательства. Но скорее всего были… — заметила Нэнси. — Она не блефовала. Ей предоставили все козыри.
— Ты по-прежнему хочешь выставить свою кандидатуру на пост мэра? — спросил Сэл. — Ведь над тобой навис дамоклов меч…
— Не знаю… не знаю… — задумчиво произнесла Нэнси. — Говорить обо мне можно что угодно, но доказать ничего нельзя. Чтобы разрушить образ политика, достаточно и намеков, лишь бы они выглядели достоверно. Надо выяснить подоплеку этого дела, а потом уж решим, как действовать.
С тех пор, как Фрэнк Лателла, прожив долгую и бурную жизнь, благополучно скончался от удара в собственной постели, Джуниор взял в свои крепкие руки бразды правления. Нэнси слушала внука, и ей казалось, будто время потекло вспять и она слышит деда. То же спокойствие, та же способность рассуждать здраво, та же решительность, а силы, пожалуй, побольше, чем у Фрэнка-старшего.
— Я уже задействовал нужных людей, — заявил Джуниор. — Остается только ждать. Я вам сообщу, как пойдут дела.
— Если будет что-то срочное, — сказала Нэнси, — звони в Бостон, в дом Тейлора.
Она решила уехать: рядом с мужем ей будет легче и спокойней.
— Добро пожаловать, миссис Карр, — приветствовал хозяйку старый слуга, забирая у нее дорожную сумку.
— Здравствуйте, дорогой Гриффин, как дела? — с улыбкой спросила Нэнси. Она все еще чувствовала себя чужой в этом старинном особняке в пятнадцать комнат в самом сердце Бостона. Дом так и остался родовым гнездом семьи Карр, хотя отец Тейлора умер, а мать жила на Лазурном берегу.
— Учитывая мои годы, мне грех жаловаться, — ответил старик. Гриффин был совершенно лыс, всегда добродушен и еще очень бодр.
— А где мой муж? — спросила хозяйка.
— Мистер Карр только что ушел, мэм. Он обедает в клубе и вернется к вечеру. Мы не знали о вашем приезде.
Нэнси прошла вслед за слугой по коридору. Гриффин распахнул дверь комнаты, где теперь располагалась спальня Нэнси: изящная мебель в стиле ампир, стены обиты солнечно-желтым шелком, безделушки из позолоченной бронзы.
— Желаете что-нибудь, мэм?
— Принесите кофе, Гриффин.
Слуга вышел, а Нэнси открыла дверь шкафа, посмотрела, что из платьев выбрать. Потом она взглянула в зеркало и решила, что не будет ждать Тейлора в Бостоне. Он ей нужен немедленно и лучше приехать к нему в Гарвард. Он наверняка в университете.
Нэнси решила спуститься в кухню и выпить кофе там: так будет быстрей. Салли, кухарка-мексиканка, не удивилась вторжению хозяйки в ее царство. Она знала нрав Нэнси.
— С возвращением вас, мэм! — поздоровалась Салли.
— Вы сегодня красавица, — сказала служанке Нэнси.
Салли нельзя было назвать красивой, но лицо у нее было располагающее, и улыбка добрая. Пухленькая, кругленькая кухарка выглядела счастливой и довольной, такими в старину рисовали зажиточных хозяюшек.
Нэнси села пить кофе, как вдруг кто-то позвонил у служебного входа. Гриффин пошел открывать и вернулся с конвертом в руке.
— Кто это? — спросила Нэнси.
— Посыльный передал пакет для мистера Карра, — ответил Гриффин.
— Дайте сюда!
Гриффин передал хозяйке обычный большой почтовый конверт. Внутри был какой-то плоский прямоугольный предмет.
— Я отнесу в кабинет профессора, — сказала Нэнси.
В кабинете Тейлора царил полумрак. Нэнси всегда нравилась эта комната: кресла, обитые красной кожей; старинная мебель; огромный книжный стеллаж, занимавший целую стену. Все здесь свидетельствовало о прочных традициях, основательности, высокой культуре. На книжных полках тут и там стояли семейные фотографии в драгоценных серебряных, золотых или черепаховых рамках.
Нэнси подошла к письменному столу и села в мягкое, удобное кресло. Она положила перед собой странный конверт, без адреса, без единой надписи, и почувствовала, что ее гложет любопытство. Она взвесила на ладони конверт и снова положила его на стол.
Размышляла Нэнси долго, но не выдержала и решила выяснить, что скрывается внутри. Конверт был плохо заклеен и открыть его не представляло никакого труда. Потом она аккуратно закроет, и никто ничего не заметит.
Странное, жгучее любопытство толкало ее на нарушение приличий. Она была готова совершить то, что всегда считала отвратительным. А ведь между ней и Тейлором много лет царило полное взаимное доверие.
Эти соображения морального порядка не помешали Нэнси вскрыть конверт и обнаружить содержимое: маленькую кассету. Она улыбнулась, подумав о собственном необъяснимом любопытстве, и протянула руку к правому верхнему ящику стола. Нэнси хотела взять листок бумаги и написать мужу записку, на случай, если разминется с Тейлором. Но, кроме почтовой бумаги, в ящике оказался маленький магнитофон. Снова случайность подтолкнула руку Нэнси. Она подумала, что это не просто слепая игра судьбы, а нечто совсем иное.
Нэнси достала магнитофон, поставила кассету и, нажав на кнопку, приготовилась слушать. Она с первого слова узнала голос, и кровь застыла у нее в жилах. Сердце словно остановилось. Нэнси охватила паника, сдавившая горло: она узнала запись своего разговора с Натали Гудмен.
Лишь через несколько минут женщина сумела справиться с собой. Успокоившись, она позвонила Сэлу.
— Помнишь ту запись, что мы слушали? — спросила Нэнси.
— Конечно, помню!
Ее вопрос очень удивил брата.
— Она все еще у тебя?
— Естественно, в сейфе.
— Тебе не трудно проверить?
Сэлу просьба показалась нелепой, но по тону сестры он понял — дело серьезное.
— Минутку! — сказал Сэл.
Через несколько мгновений он снова взял трубку.
— Все в порядке. Кассета на месте. А что произошло? — с тревогой спросил Сэл.
— А произошло то, что такую же кассету прислали Тейлору, в его дом в Бостоне.
— А твой муж что говорит?
— Ничего. Он не слышал запись. Я перехватила кассету.
