Брэм поднял бровь.
— В самом деле? Это звучит намного интереснее, чем коневодство.
Он снова поцеловал ее.
— Я люблю тебя. — Еще поцелуй. — Ты вернула мне будущее, когда я уже решил, что у меня его не предвидится. — Еще поцелуй. — Я буду тебе хорошим мужем. — Еще поцелуй. — Я никогда, никогда не изменю тебе. Клянусь. Дважды клянусь!
Слеза скатилась по ее щеке.
— Я знаю это. Я всегда чувствовала, что ты благородный человек.
— А можно мне все-таки хоть немножко оставаться негодяем, а?
Она рассмеялась:
— Только немножко.
— Тогда выходи за меня, Розамунда. Ладно?
Она посмотрела в его черные глаза, которые светились умом, любовью и проницательностью.
— Раз уж ты сделал предложение, то я кое в чем должна тебе признаться.
Его улыбка слегка увяла.
— В чем же?
— Через восемь месяцев, или около того, наша семья увеличится на одного человека.
Он озадаченно смотрел на нее. А затем Брэм Джонс издал радостный вопль, вскочил на ноги и вытащил ее из кресла. Обняв ее за талию, он закружил ее. Она знала, что поступила правильно, не поставив его в известность раньше. Еще подумает, что стал новым человеком только потому, что почувствовал ответственность в связи с предстоящим отцовством.
— Я все же хочу услышать твой окончательный ответ, Розамунда. Скажи еще раз, что ты выйдешь за меня.
О, если бы могла, она бы вышла за него дважды!
— Да, я выйду за тебя, Брэм. У тебя нет другого выхода. Усмехнувшись, он в очередной раз поцеловал ее.
— А мне он и не нужен.
— Хорошо. Потому что это вызвало бы много беспокойства.
— Я люблю тебя, — снова сказал он и, рассмеявшись, поставил ее на ноги. — Видит Бог, ты необыкновенная женщина.
— Я люблю тебя, Брэм. И это ты необыкновенный мужчина.
— Думаю, мы вместе имеем неплохой шанс частенько ставить Мейфэр на уши.
О, она на это рассчитывала!
Эпилог
Спустя три года
— Что это все значит? — Брэм сложил на груди руки и прислонился к косяку двери в верхней гостиной дома Салливана Уоринга, находившегося в Эмберглене в Восточном Суссексе.
— Ты имеешь в виду беспорядок? — спросил Фин, сидевший на полу перед башней, сложенной из игорных карт.
— Или разбросанные игрушки? — обвел взглядом комнату со своего места на диване Салливан.
— И то и другое. — Брэм пробрался между грудами деревянных игрушек и лошадкой-качалкой и занял кресло перед камином. — Я искал виски, Салливан, — заявил он, — и знаете, что я нашел?
— Боюсь и спрашивать.
— Я нашел бутылку. Только в ней вместо виски была грязь. И полно червей.
— Конечно, это дело рук Генри — сказал, улыбаясь, Салливан. — На прошлой неделе я обнаружил носок, набитый этой гадостью, в своем сапоге. К счастью, я не наступил на него.
— И что же юный Генри собирается делать, собрав всех червей Восточного Суссекса? — спросил, подняв бровь, Брэм.
— Они нужны для рыбалки, — ответил юный Генри Уоринг, осторожно прибавляя пару карт к башне Фина. — Я закончил ее, дядя Фин!
— У тебя твердая рука, Генри, — похвалил его Фин, перехватывая ползущую к башне из карт малышку и направляя ее в другую сторону.
— Отлично, Фин. Сообразил пустить свою дочку к камину! — Салливан наклонился и взял малышку на руки. — У твоего папы вместо мозгов сено, Сара, не сомневайся.
Ребенок в ответ хихикнул.
— Я-то знаю, где моя дочь, — проворчал Фин. — А твоя, Брэм, между тем куда-то исчезла. И где ее искать, понятия не имею. — Он заглянул за спинку кресла, в котором сидел Брэм.
— Мне следовало бы знать, что как только я выйду из комнаты, вы все потеряете мою дочь, — сказал, потягиваясь, Брэм. — Где ты, Эйприл? — Отведя в сторону левую руку, он коснулся шелковистых волос. — Постойте-ка, а это что? — Он положил ладонь на маленькую детскую головку. — Послушайте, я нашел тыкву!
В ответ раздался звонкий смех:
— Это же я, папа!
Ловкое темноволосое неземное создание обошло кресло и вскарабкалось к Брэму на колени. Даже в свои два с небольшим года Эйприл Мэри Джонс была красавицей. Он поцеловал ее в лобик, все еще недоумевая, как они с Розамундой сотворили это маленькое чудо.
— Думал ли ты, Брэм, — сказал Салливан, развлекая своими очками девятимесячную дочку Фина, — что мы ко всему этому придем?
Брэм вздохнул. Покой был для него новым и редким ощущением. Именно этого он и хотел.
— И не предполагал. — Он взглянул на Розамунду, вошедшую в комнату в сопровождении Элайзы и Изабель. Его свет, его рай, его радость и все самое драгоценное. Он никогда не считал, что заслуживает такого дара.
— Почему ты улыбаешься? — спросила она, садясь на подлокотник его кресла, и, обняв за плечо, прильнула к нему.
— Ты совершаешь настоящий подвиг, обзаводясь еще одним ребенком, — тихо объяснил он, свободной рукой переплетая свои пальцы с ее пальцами.
— Вот это да! — повторил Салливан. — Теперь вы окончательно теряете всякую возможность сбежать от него, Роуз. Вы это поняли?
Розамунда преувеличенно тяжело вздохнула:
— Да, я понимаю… Брэм, конечно, немножечко негодяй, но все же очень хороший.
Среди общего смеха и поздравлений Брэм не сводил взгляда со своей жены. В его небезупречном прошлом должно было быть хотя бы одно доброе дело, если ему встретилась такая женщина. И такие друзья.
