Пролог
Февраль 1815 года
Лондон
— Я против праведного образа жизни. — Лорд Брэмуэлл Лаури Джонс допил виски и потянулся за следующей бутылкой, чтобы наполнить свой бокал. — Я бы не прожил так и пару недель.
— Ты так говоришь только потому, что для тебя «праведный» означает скучный, — заметил сидевший напротив него Салливан Уоринг, его голос перекрывал беспорядочный шум, царивший в заведении «Иезавель» после полуночи. — Для человека с твоей репутацией ты поразительно наивен.
— Это вы наивны, — раздраженно возразил Брэмуэлл. К тому же его несколько удивило, как это слово могло применяться по отношению к нему. «Наивный? Ха!» — Вы можете представить меня женатым и сидящим за… как это называется, рукоделием? Или как я играю в вист, прикованный узами брака, с моей дражайшей пустоголовой супругой? Как пью чай и пытаюсь завести с ней разговор? — Он содрогнулся, даже не притворяясь, — столько ужаса было в выражении его лица.
Третий член их компании, Финеас Бромли, насмешливо фыркнул:
— Не институт брака виноват в том, что у тебя никогда не возникало желания жениться на одной из тех женщин, которым задирал юбки. Тебе надо выбрать в жены кого-то получше, вот и все.
Брэм усмехнулся:
— Я говорю не о твоих дамах, и тебе не стоит чувствовать себя оскорбленным. Вам удалось отыскать в Англии двух единственных приличных женщин, но даже при этом я бы не хотел поменяться местами с любым из вас.
— Это меня несколько успокаивает, — заметил Салливан, пробуя вино.
— И тебе не следует беспокоиться. Просто вы должны оценить мою сдержанность и доброе отношение к друзьям.
— Боюсь, из-за своей разборчивости ты никогда не найдешь жену.
Брэм посмотрел на Финеаса:
— Возможно, я бессердечен, но не испытываю никакого желания связать себя постоянными узами с какой-нибудь несносной юной девицей, не важно, невинна она или нет. Я не ставлю целью быть продолжателем нашего рода, и у меня может найтись другая причина тащиться в церковь раньше, чем сыграть в ящик.
— Так ты собираешься провести остаток жизни в распутстве, пьянстве, азартных играх и оставаться таким же отчаянным, каким и был?
Брэм вздрогнул. Он старался как можно реже быть серьезным, и к тому же ему не хотелось спорить с двумя молодоженами о преимуществах брачных уз.
— Пожалуйста, Фин, — сказал он вслух, — я никогда не задумывался о таких мелочах. Ты же знаешь, что моей единственной целью было немного смягчить моральные запреты, чтобы все, что я делаю, стало приемлемым для общества.
— По-видимому, так и произошло с Содомом и Гоморрой, — заметил Салливан.
— Остается только надеяться. И зачем вы оба все же пытаетесь проповедовать мне библейскую мораль и приверженность домашнему очагу? Это пустая трата времени, учитывая, что один из вас — в прошлом вор-домушник, а другой — разбойник с большой дороги. Едва ли это занятия для истинного джентльмена. Это нехорошо с вашей стороны. Эгоистично думать, что вы единственные, кому позволено плохо вести себя.
Его самые близкие друзья уставились на него. Он общался сними уже много лет, с тех пор как все трое служили в Первом полку королевских драгун в Испании, а с Салливаном дружил еще дольше — с Оксфорда. Он наизусть знал, что каждый из них может ему посоветовать. Если бы у него было чем занять этот вечер, он бы ушел, захватив с собой бутылку. Неразумно отказываться от прекрасного вина. Но Лондон во время затишья в светской жизни предлагал мало развлечений.
— Кстати, о наших особых эскападах, — снова заговорил Фин, самый рассудительный из них. — Брэм, ты соображаешь, черт побери, что ты делаешь? Твоя новая игра и бессмысленна, и рискованна. И опасна к тому же.
— В риске весь смысл, Фин. — Он взглядом остановил коннозаводчика прежде, чем тот вмешался. — И не забывай — это ты дал мне идею, Салли. Я ее только усовершенствовал.
— Я не хочу брать на себя ответственность за твое новое увлечение, большое тебе спасибо, — ответил Салливан. — У меня тогда была на это причина.
— Да, начать с того, что вещи, которые ты украл принадлежали тебе. Я рад, что у тебя была причина совершить это. У меня ее нет.
— Тогда не надо грабить.
— Я сказал, у меня нет причины. У меня есть цель.
— Какая же?
— Не ваше дело. Вы начинаете надоедать мне. Салливан выпрямился.
— Я не стыжусь того, что сделал. Я бы повторил это еще раз. Ведь так я познакомился с Изабель. Но, Брэм, существуют последствия. Меня чуть не повесили. Если бы…
— Если бы я не притворился тобой и не совершил еще одно ограбление. — Он взглянул на Фина. — И еще я притворился, что это не я, а ты, чтобы спасти тебя, неблагодарного. И имение твоего брата. Так что перестань поучать меня, а лучше помоги прикончить эту бутылку. Я прекрасно знаю, что делаю. И не нуждаюсь в вашем одобрении.
— Вопрос в том, — вставил Фин, подставляя свой опустевший бокал, — понимаешь ли ты, когда следует остановиться? Самоконтроль…
— Вам не надоели эти скучные прописные истины? — перебил приятеля Брэм с раздражением. — Теперь, когда вы оба женаты, вы ведете себя как две курицы, которые кудахчут и жалуются на петуха, который их топчет. — Он сделал большой глоток.
— Брэм…
— Удовольствие они получали в прошлом, — продолжил он свою мысль. — А теперь петух постарел, и им остается только возмущаться и осуждать других. К тому же миссис Уоринг и миссис Бромли больше не позволяют им развлекаться.
Они действительно не проводили время в его обществе так же часто, как это бывало прежде. Все трое в свое время пользовались дурной славой, а теперь двоих из них поглотил домашний уют. Вот так-то, просто кошмар. Даже позор.
С глубоким вздохом Финеас пожал плечами:
— Видит Бог, я не святой и не пугаю тебя наказаниями за нарушение закона. Мы вместе вступили в битву, и ты прекрасно знаешь, во что ты ввязался.
— Конечно. Просто моя цель отличается от вашей. Вы счастливы, и это хорошо для вас. Что же касается меня, я не желаю жить долго и праведно. — Брэм указал на другую бутылку. — И я выслушал всякого вздора вполне достаточно для одного вечера.
— Ты говоришь, что знаешь, какие последствия тебя ожидают, — после некоторого молчания тихо сказал Салливан. — Я только надеюсь, что ты действительно это понимаешь.
— О, разумеется! — Брэм скривил губы, изображая улыбку. — Я ожидаю их с большим нетерпением.
Глава 1
Май 1815 года
Лорд Брэмуэлл Лаури Джонс проскользнул в холл чуть раньше дворецкого. Прислонившись к стене и прижав к груди мешочек с драгоценностями, он слушал, как слуга прошел в трех футах от него и скрылся за дверью соседней комнаты. Там одна задругой стали гаснуть свечи.
