руку.
Когда мы вернулись в ее номер, Наоми и Айрис были дома, поэтому мы немного поболтали с ними. Их квартет давал концерт в тот вечер, и они обе все еще были взвинчены.
В конце концов мы с Джиной вернулись в ее комнату. После того, как мы закрыли дверь и выключили свет, она растеклась в моих объятиях. Мы не торопясь разделись в темноте, наслаждаясь друг другом. Не знаю, когда мы легли спать, но мне было все равно – я был счастлив, и Джина тоже. Это было все, что тогда имело значение.
В субботу я обедал с Кендалл. Джина была в комитете по планированию микшера ΧΩ-ΑΤΩ, поэтому она была в «Panhellenic» с несколькими из ее сестер по женскому обществу.
—Где вы были прошлой ночью? — Спросила Кендалл, когда я сел за стол. — Я пыталась дозвониться до тебя, но... —
—Я был у Джины. — сказал я.
—О. —
Она попыталась говорить это небрежно, но это ей не удалось. Мне не нужна была ее проницательность, чтобы понять, что она была несчастна. Хуже того, я был не в настроении разбираться с ее обидой.
Кендалл и Джина прекрасно ладили до того, как мы приехали в UT. Джина все еще оставалась тем же человеком, когда вступила в женское общество. У Кендалл даже были друзья – Бриджит и Тони, которые состояли в женском обществе. Они ей очень нравились. Что же изменилось в Джине?
- Я. - Угрюмо подумал я. -Вот что. -
—Что ты делаешь сегодня днем? — Спросила Кендалл, меняя тему, когда почувствовала мои мрачные мысли.
— Мы с Трипом позанимаемся в спортзале. Как обычно. — сказал я. Я старался не быть резким с ней, но она прекрасно знала мое расписание.
—О. Окей. —
Мы закончили трапезу в молчании. Мне просто не хотелось разговаривать, и она, несомненно, это понимала.
— Ну. — сказал я наконец. — Мне лучше вернуться в свою комнату. У меня есть дела. Мне нужно закончить газету перед поездкой и потренироваться. —
—О чем эта газета? — спросила она.
— О Стивене Крейне. —
Когда я больше ничего не сказал, она неуверенно улыбнулась. — Хочешь, я дам тебе мои прошлогодние записи? — спросила она.
—Нет, спасибо. Я помню это еще со школы. Я в порядке. Я позвоню тебе позже. —
— О, хорошо. Я люблю тебя. —
— Я тоже тебя люблю. — сказал я. Потом я поцеловал ее и повернулся, чтобы уйти.
Почему я веду себя как придурок? - Интересно. - Подумал я, поднимаясь на холм к общежитию. Мне действительно нужно было поработать над газетой, но это могло подождать. Наверное, я не хотел проводить время с Кендалл. Как ни странно, мне так-же не хотелось проводить время и с Джиной.
Не знаю почему, но меня охватило неприятное чувство разочарования и недомогания. Мои отношения начали трещать по швам, и я определенно не способствовал их улутшению.
Джина ненавидела UT. Кендалл была раздражена тем, что я проводил время с Джиной. А профессор Йоска постоянно меня доставал. Хуже того, я учился в колледже всего месяц. Мне придется пережить еще пять лет.
— Как, черт возьми, я это сделаю? — Спросил я вслух.
Когда мы с Трипом тренировались, я старался изо всех сил. Люк и Джефф отказались работать с нами: у них были дела со своими братствами (что было еще одним больным местом для меня).
—Давай побегаем. — предложил я, когда мы закончили наш последний подход. Я ненавидел бегать, но мне нужно было время, чтобы очистить голову.
— Конечно. — не задумываясь ответил Трип.
С этими словами мы побежали от спортивного пузыря к треку.
— Ладно. — сказал Трип после четырех кругов. — Что тебя гложет? —
—Ничего. —
Вместо ответа он лишь искоса взглянул на меня.
На самом деле мои мысли были в беспорядке. Я злился на Кендалл за то, как она обращалась с Джиной. Я злился на Джину за то, что она проводила так много времени с Реган. Я злился на Сьюзен за то, что она не сразу нашла решение моих проблем. Я был зол на профессора Йоска просто за то, что он профессор Йоска. Я злился на Ти-Джея за то, что он деревенщина. Я был зол...
— Послушай. — сказал Трип, сделав еще пару кругов. — если ты собираешься загнать нас до смерти, брось это. У меня ноги длиннее, чем у тебя, и я привык бегать. Не знаю, что тебя так разозлило, но бегство, пока мы не упадем, ничего не исправит. —
—У меня сейчас много забот. — коротко ответил я.
—Я понимаю. Хочешь поговорить об этом? —
—Ты не поймешь. —
— А ты попробуй. — сказал он.
—Вся моя жизнь рушится. — с горечью сказал я. —Что ты об этом знаешь? —
К моему удивлению, он схватил меня за руку и резко остановил. —Откуда мне знать? — Спросил он. — Давай я тебе расскажу. Когда мне было десять лет, моей матери поставили диагноз лейкемия. Через полгода она умерла. И когда дело доходит до того, что вся твоя жизнь разваливается на части, я думаю, что знаю кое-что об этом. Так что никогда не говори мне, что я не знаю, каково это. — сказал он. Все еще тяжело дыша от пробежки, он остановился и сделал глубокий, успокаивающий вдох.
—Если ты хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит. — продолжал он. — то я весь во внимании. Если нет... что ж... тогда ты не тот друг, за которого я тебя принимал. Ты знаешь, где меня найти, когда разберешься с этим. — сказал он. С этими словами он повернулся и пошел прочь.
Я почувствовал, как холодная доза реальности ударила меня в живот. Затем, я почувствовал прилив гнева. Зачем мне ему что-то говорить?! Он не знал меня и не знал о моих проблемах. Мне было жаль, что его мать умерла, но как это дало ему некоторое представление о моей жизни?
- Нет, не дало. - Подумал я.
Глядя, как он уходит с трассы, я снова побежал. Три или четыре круга спустя мои ноги налились свинцом. И мне стало стыдно за то, что я так поступил с Трипом. Он просто пытался помочь, и он не заслужил моего гнева. К сожалению, я не знал, как извиниться. Что сказала бы мне Сьюзен? Что бы предложил мой отец?
