Увидев Карен, Хайме почувствовал тот внутренний толчок, к которому все никак не мог привыкнуть. Это была она. Карен посмотрела в сторону барной стойки, ища его. Она была одета в черный костюм и трикотажный пуловер с глубоким вырезом. Ярко-красные губы. Она была великолепна. Короткая юбка приоткрывала длинные точеные ноги в черных чулках, сквозь которые просвечивала кожа. Туфли на каблуке и маленькая сумочка в тон костюму.
Двое мужчин, сидящих за стойкой, прервали разговор, чтобы посмотреть на нее, один из них наклонился и прошептал:
— Вы не меня ищете?
Карен, не смутившись, сдержанно улыбнулась:
— Спасибо, у меня уже есть компания.
И подчеркнуто неторопливо сделала несколько шагов, покачивая бедрами так, как делала это только вне офиса. Все сидевшие поблизости проводили ее восхищенными взглядами.
«Ее внешность сражает насмерть», — подумал Хайме.
Рикардо увидел девушку из-за стойки и громко поприветствовал, перекрикивая музыку:
— Здравствуйте, Карен, рад видеть вас… — и шутливо добавил: — Снова!
Карен подошла к Рикардо и пожала руку, которую протянул бармен с одной из своих самых обворожительных улыбок. Хайме не расслышал ее ответа, но предположил, что после нескольких вежливых фраз она спросила про него. Рикардо кивнул в его сторону, и Карен грациозно помахала ему ручкой, отходя.
Увидев Хайме, она пристально всмотрелась в него своими голубыми глазами и улыбнулась, демонстрируя белоснежные зубы. Она была рада видеть его или, по крайней мере, хотела показать это.
— Привет, Джим.
— Привет, Карен.
Она осторожно села рядом так, чтобы юбка не слишком открывала ноги. Напряженно посмотрела на Хайме.
— Как поживаешь?
— Бывало и лучше. А ты?
— Я тоже. Только что была дома, это ужас. Какая удача, что меня там не было. Они вошли, разрезав железную ограду, отделяющую сад от хозблока соседа. Я оставила компьютер включенным и приготовила ту информацию, которую мы хотели им подбросить. Это сработало.
— Вижу, что у тебя все под контролем. Единственное, чего ты не ждала, — это мое решение о тебе позаботиться.
— Я поговорила с Васом, он забрал заявление.
— Спасибо. Очень великодушно.
Хайме не добавил ничего больше, и наступило молчание. Карен снова заговорила спустя несколько минут.
— Я думала, ты в Лондоне.
— Я там и был, пока кто-то, кого я люблю, не послал мне сообщение, где говорилось, что этот человек в опасности, и, видишь ли, такой дурак, как я, все бросил и помчался на помощь.
— Мне очень жаль, что так получилось.
— Мне жаль, что я испортил вам свидание.
— По правде говоря, ты действительно его испортил.
— Ну, так я очень рад.
Карен хихикнула и снова стала очень серьезной.
— Я получила твое сообщение.
— Да? И решила отметить это событие вместе с Кевином?
— Ты изменил свое мнение или еще любишь меня?
— Какая теперь тебе разница?
— Большая. Ответь мне. Пожалуйста.
— Это ты должна мне ответить. Ты помнишь то сообщение? Ты просила меня прояснить его. И я это сделал. Помнишь?
— Конечно, помню.
— Хорошо. И каков же твой ответ?
— Да.
Сердце Хайме замерло.
— Что — «да»?
— Да. Я тебя люблю.
— Черт возьми, Карен! Ты меня любишь и спишь при этом с Кевином, когда я в отъезде? — Хайме испытывал странную смесь чувств: счастье, злость, возмущение. — Разве ты не знаешь, что нормальные люди считают недопустимым любить и при этом изменять?
— Да. Но его я тоже люблю.
Хайме не верил своим ушам. Карен с серьезным лицом выдержала его взгляд.
— Ты шутишь? Ты любишь нас обоих? Что ты хочешь этим сказать? Вы, чокнутые катары, полигамны, что ли?
— Но тебя я люблю намного больше.
— А это что значит? Что со мной ты будешь спать пять раз в неделю, а с ним — два?
— Нет. Успокойся, Джим, позволь мне объяснить. Мы с Кевином были любовниками еще до того, как я с тобой познакомилась, или лучше сказать, мы были женаты, так как для катаров брак — это не обряд, а свободное соглашение между любящими людьми. В общем, мы прожили вместе около года. И потом я захотела уйти. Но он так с этим и не смирился и продолжал добиваться меня.
Когда во вторник вечером мне позвонили и предупредили об опасности, я начала предупреждать остальных, чтобы они обезопасили себя и усилили меры предосторожности. Это было до того, как я прочитала твое сообщение. Потом я его увидела, прочитала и очень обрадовалась. Но я была напугана, а ты был так далеко.
Как только Кевин узнал о случившемся, он немедленно приехал, чтобы защитить меня, и все это время был рядом. Он снова говорил мне о любви и просил вернуться к нему. Видишь ли, я не знаю, как объяснить, но мне было страшно, а с ним я чувствовала себя защищенной и обласканной. В конце концов, произошло то, что произошло. Я моногамна и не предаю моих мужчин, когда отношения серьезны. Мы же с тобой еще тогда ни о чем не договорились, я была в процессе принятия решения, и это решение предполагало окончательный разрыв с Кевином. Вы оба претендовали на меня. Я не знаю, что именно произошло. Может быть, мне хотелось проверить, что я испытываю к Кевину. Теперь я точно осознаю свои чувства.
— Означает ли это гарантию того, что я буду единственным?
— Да. Если ты еще меня любишь.
— «Маргарита» для сеньориты. — Рикардо лично принес им напитки, прервав разговор. Не спрашивая, он налил большой стакан виски Хайме. — Надеюсь, вы хорошо проводите время. Кстати, Хайме, некая Марта, по ее словам, твоя старая знакомая, спрашивала о тебе.
Рикардо как всегда вовремя. Он напоминал Хайме про его ночь с Мартой, намекая, что сам он на стороне Карен. «Проклятый выскочка!» — подумал Хайме.
— А кто эта Марта? — теперь спросила Карен, нахмурив брови, но с улыбкой облегчения из-за смены темы разговора.
— Очень красивая брюнетка, она иногда интересуется этим джентльменом, — ответил Рикардо с широкой улыбкой.
«Этот прохвост потешается надо мной», — подумал Хайме.
— Ладно, оставляю вас, похоже, вам есть, о чем поговорить.
Он посмотрел в суровое лицо Хайме и подмигнул. Затем забрал поднос и ушел.
— Кто это — Марта?
— Одна девушка, которую я давно знаю, — соврал Хайме. — Но скажи мне, Карен, вся эта история о нашей вечной любви, о восьмистах годах любви… как ты осмеливаешься играть с этим? Как это ты не понимаешь, что произошло? Говоришь, что Кевин ухаживал за тобой, и ты не устояла. Вот так просто. Карен, как ты можешь быть такой поверхностной! Я думал, что наши отношения для тебя уникальны, почти священны. Я верил, что ты увидела меня в твоих сновидениях и искала для продолжения нашей любви в этой жизни. Твоя великая старинная любовь! Как это возможно? Ты ее находишь и тут же предаешь.
