– Антония.
Я со смехом кивнул.
– Тони – хорошее имя.
– Можно ее забрать? – спросила медсестра.
Лорен кивнула, и медсестра наклонилась к ней, чтобы взять Антонию.
– Она выглядит абсолютно здоровой, – сказал врач, вытирая руки и подходя к окну. – Можно?
Я посмотрел на Лорен. Она кивнула, поэтому я тоже кивнул.
Доктор улыбнулся и отдернул занавески. В коридоре стояла целая толпа – Винс, Чак, сержант Уильямс, родители Лорен и многие другие. Мы снова были в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка, которую эвакуировали всего несколько месяцев назад – в другой жизни. Сьюзи держала Люка на руках, чтобы ему было лучше видно. Я поднял большие пальцы, и все радостно завопили.
– У тебя все хорошо? – спросил я Лорен.
Медсестра и врач вытерли Антонию и быстро осмотрели ее. Врач подошел к Лорен и отдал малышку ей. После всех событий мы решили не узнавать пол ребенка заранее – она была даром, с которым мы хотели знакомиться постепенно.
– Можете звать друзей, – сказал врач. – Все отлично.
Я улыбнулся ему, затем Антонии и помахал тем, кто стоял в коридоре, приглашая их зайти.
Чак ворвался в палату первым; в искусственной руке он держал бутылку шампанского, а во второй – четыре бокала. В конце концов врачам пришлось отрезать руку, но у него были деньги и хорошая страховка, так что ему сделали удивительный роботизированный протез. Даже лучше, чем настоящая рука, шутил Чак.
Сжав в руке бутылку, он вытащил пробку. Я подошел к нему. Чак наполнил два бокала; шампанское пенилось и лилось на пол.
– Выпьем за то, чтобы никогда не сдаваться! – рассмеялся он, передавая мне бокал. – И, конечно, за Антонию!
Винс присоединился к нам и взял бокал у Чака.
– И за то, что мы ошиблись.
Я рассмеялся и покачал головой.
– За то, что ошиблись.
Мы пили шампанское и смотрели на тех, кто окружил Лорен и Антонию.
Я точно ошибся – но, с другой стороны, ошибся весь мир.
В Вашингтоне была армейская база китайцев – и при этом ее там не было.
Китайцев попросили построить временный лагерь в центре Вашингтона. Он простоял там всего несколько недель – это была часть международного проекта по спасению Восточного побережья от «Кибершторма», как его называли в прессе.
В течение первых двух недель масштаб бедствия был неясен – по крайней мере, со стороны. Связь была полностью нарушена, и отрывочные сообщения, которые получали власти, указывали на то, что водоснабжение, подача электроэнергии и работа служб спасения будут быстро восстановлены. На большей части страны так и произошло – за исключением Манхэттена.
Кибератаки сами по себе могли нанести лишь временный ущерб, однако они, а также старые, проржавевшие от морской воды трубы нью-йоркского водопровода, лопнувшие от морозов, и сильный снегопад, обрушивший линии электропередачи и телефонной связи и заваливший дороги, – все это создало жуткую ловушку, в которой погибли десятки тысяч людей.
– Ты в порядке, Майк? – спросил Чак.
Я улыбнулся.
– Больше не злишься на меня?
– Я никогда не злился на тебя; я злился скорее на ситуацию. Мне просто нужно было время. Да и нам всем.
Прошло почти четыре месяца с тех пор, как нас спасли. Пришлось нелегко. Элларозу положили в больницу с истощением – она потеряла почти половину массы тела. Чак тоже почти месяц провел на больничной койке. Все мы чем-то болели.
Я повернулся к Винсу.
– До сих пор не знаю, как тебя благодарить.
Тони высадил Винса рядом с домом его родителей в конце января; где-то через неделю у них уже было электричество, и жизнь стала возвращаться в нормальное русло. Он пытался нас найти и в конце концов вышел на связь с родственниками Лорен.
Не получив от нас вестей, они стали искать дом Чака, однако электронные земельные кадастры еще не работали, поэтому найти адрес его хижины не удалось. Винс примерно представлял, где она находилась, и организовал спасательную экспедицию, которая отправилась в горы.
Винс опустил взгляд.
– Ты тоже спас мою жизнь, когда позволил мне остаться в вашем доме.
Когда Винс прибыл, мне показалось, что я увидел китайского солдата, однако на самом деле это был американский солдат – американец японского происхождения. Но моя паранойя представляла все только в одном свете.
Во время моего похода в Вашингтон было то же самое.
Я решил, что на нас напали китайцы, и поэтому все увиденное лишь подкрепляло эту теорию. Когда я залез на крышу музея, то оказался напротив лагеря китайских инженерных войск – только они были способны заменить сломанные двадцатитонные генераторы.
Если бы тогда на крыше я пригляделся бы внимательнее, то заметил бы лица индусов и японцев, и даже французов, русских и немцев. Как только масштаб катастрофы определился, весь мир пришел на помощь Америке, особенно когда стало ясно, что именно произошло.
Я поставил бокал с шампанским на столик. Я мало спал, и поэтому от алкоголя у меня закружилась голова.
– Нужно выпить кофе. Кому-нибудь еще принести?
– Нет, спасибо, – ответил Чак. – Пойти с тобой?
– Пока поздравьте Лорен, а я через секунду вернусь.
Я осторожно закрыл за собой дверь и направился к торговым автоматам. На столе дежурного лежал сегодняшний выпуск «Нью-Йорк таймс». Заголовок на первой странице гласил: «Совет безопасности ООН объявил о перемирии в киберпространстве».
Я взял газету и начал читать.
По иронии судьбы, именно иранцы спасли мир, признавшись в том, что отчасти виновны в кибератаке. Конечно, вполне вероятно, что они не собирались нас спасать, но в нашей новой жизни уже ни в чем нельзя было быть уверенным.
Целую вечность назад – через две недели после «Кибершторма» – мы услышали по радио, что группа «Ашиан» взяла на себя ответственность за атаку систем логистики с помощью вируса «Скрэмбл». Они объявили, что это – возмездие за вирусы «Стакснет» и «Флейм», которые Соединенные Штаты применили против Ирана. Ситуация осложнилась тем, что в то же самое время группа хакеров «Анонимус» атаковала сайт «ФедЭкса».
Впоследствии группе криминалистов из Китая удалось распутать цепочку событий. В них участвовала мятежная группа военных из их собственной Народно-освободительной армии, которая тоже провела кибератаку против США. Проследив «эффект домино» до его источника, следователи выяснили, что все началось с перебоя в подаче электроэнергии в Коннектикуте, – и установили, что его устроила русская преступная группировка.
Эта банда взломала запасные серверы хеджевых фондов в Коннектикуте, внедрив туда вирус-«червь», который модифицировал записи о финансовой отчетности, когда прекращалась подача тока к основным серверам. Именно преступная группа русских устроила первые отключения в Коннектикуте, чтобы выкачать средства из фондов.
