В наушнике раздался треск, затем послышался голос:
— «Померой», центр, вызывает Матаки. «Ворон» вылетел к вашей позиции, расчетное время прибытия — через четырнадцать минут. Мы перебрасываем вас на «Померой». Лазарет «Калоны» переполнен ранеными из роты "С".
— Поняла вас, «Померой». — Проклятие. Возможно, на «Померое» условия лучше, чем на «Калоне», но там находится и Адам Феникс. Она бросила взгляд на Маркуса — слышал ли он разговор? Но он никак не отреагировал на это известие. — У нас остался только один серьезно раненный. Раздроблена нижняя часть ноги, большая кровопотеря, но повязка наложена, и его состояние на данный момент стабилизировалось.
— Мы предупредим хирурга. Отличная работа, тиранцы. Боты доставлены на базу, сухие, и ими занимаются лучшие специалисты.
Она не могла не спросить. Невозможно предугадать, как Маркус перенесет еще какие-то плохие известия. Им всем приходилось терять лучших друзей — с этим трудно смириться, но Маркусу сейчас было хуже всех.
"Да, я должна была застрелить Карлоса. Но я этого не сделала. И Маркус был прав, стараясь его спасти. И никто не слышал нашего разговора, так что… дело закрыто".
— А как там Дом Сантьяго? — спросила она. — Он выбрался?
— Настоящий герой. Вытащил несколько человек из воды, сбил «Химеру» и загнал «Марлина» в грузовой отсек «Ворона». Он будет представлен к медали.
Берни чуть не заплакала от облегчения.
— Ему еще никто не говорил о брате?
— А он ранен?
— Да, боюсь, что так. Я бы не хотела, чтобы Дом узнал об этом от кого-нибудь другого. Ни слова, ладно? Мы сами ему скажем. Надо, чтобы он узнал обо всем от нас. Это внутреннее дело полка. — Да, она сама обо всем расскажет Дому. Маркус сейчас не в том состоянии. — А майор Хоффман? — спросила Берни.
— Можете мне не верить, но он в данный момент чистит свой «Лансер». Странный тип. «Померой» закончил.
"Странный. Нет, грустный. Бедный старый Вик".
Берни взяла за правило заранее узнавать, что может взволновать или сломить служивших под ее началом бойцов. Маркус явно не был намерен вернуться в лоно тесной и дружной семьи. Он сидел все в той же позе — подогнув колено, опустив голову, одной рукой прикрывая глаза, а другой касаясь того, что она не могла назвать иначе как свертком. Берни подошла и положила руку ему на спину. Она несла хорошие новости, но они могли ранить его еще сильнее.
— Маркус, — заговорила Берни, — я только что узнала, с Домом все в порядке. Он тоже отличился.
Некоторое время Маркус не отвечал и на его лице не шевельнулся ни один мускул. Оставшиеся десять мужчин и женщин из роты «С» притаились под наклонной скалой и ждали прибытия "Ворона".
— Да, Дом прирожденный боец, — сказал он наконец.
— Я скажу ему, не беспокойся.
— Нет, это мой долг. Я тоже Сантьяго. Они всегда так говорили. Почетный член семьи.
— Ты уверен, что справишься?
Конечно, Маркус — большой и сильный парень, воплощение настоящего солдата. Но каким бы грозным он ни был, Берни он всегда казался сломленным. Казалось, он все время что-то ищет, что-то такое, в чем отчаянно нуждается, — одобрение, признание, привязанность, и все это он получал от Карлоса и Дома. А теперь, когда Карлоса больше нет, он словно съежился и стал вдвое меньше.
— Мы дружили с самого детства, — заговорил он. — Он, я и Дом. И в их семье я проводил больше времени, чем у себя дома.
"Да, ты был одиноким ребенком. Это можно прочесть по твоему лицу".
— Мне очень жаль, милый. — Она больше не могла говорить с ним как с солдатом. Сейчас для Берни он был убитым горем ребенком. — Правда мне жаль.
Маркус снова опустил голову на колено. Берни решила, что он так и останется до самого приземления «Ворона», наедине со своими мыслями, а потом поднимется и станет таким, каким был всегда. Он никогда не показывал своих чувств. Но плечи Маркуса вдруг задрожали, а потом дрожь овладела всем телом, и все это без единого звука.
Берни поняла, что он горько рыдает.
Она тоже удержалась и не произнесла ни звука. Только удивлялась, как могут люди молчать в такие минуты и зачем они это делают. Но в конце концов его прорвало:
— Он был мне настоящим братом. — Он заговорил шепотом, но в голосе не слышалось слез. — А вот теперь его нет. Его совсем нет. Что я буду без него делать?
— Ты нужен Дому, — сказала Берни. — И он тебе тоже нужен. Вот потому ты должен жить дальше. Маркус, полк — это большая семья. Нам всем доводилось проходить через это, и вы с Домом не останетесь в одиночестве.
Тяжело было смотреть, как его левая рука все еще покоится на останках Карлоса. Не он первый собирал лучшего друга но частям. Ни один человек не бывает готов к такому испытанию, никто не может сразу с этим смириться. Такое тяжело наблюдать даже медикам, имевшим дело с бродягами. Кошмар.
"Мы даже не забрали останки Штрауд. Проклятие! Никогда об этом не думаешь, пока не станет слишком поздно. Бедняжка Аня. Еще один ребенок, которому предстоит пройти через ад".
— А ты бы выстрелила? — вдруг спросил ее Маркус.
— Обязательно бы выстрелила. Я уже прицелилась, но он успел первым. — Берни не знала, как Маркус отнесется к ее словам, станет ли ему легче или еще тяжелее. Возможно, он упрекает себя за то, что его порыв оказать помощь заставил Карлоса выдернуть чеку гранаты. — И я бы хотела, чтобы кто-то сделал то же самое для меня.
— Я позволил ему умереть.
— Нет, черт побери, ты здесь ни при чем. — Берни осторожно пробиралась по минному полю неверно выбранных слов и жестоких истин. — Карлос был прекрасным парнем, правда прекрасным, но он сам полез в это дерьмо. Ему надо было остаться на месте, а не пытаться во второй раз подбить машину. И остальные сошли с ума, увязавшись за ним. Тебе от этого не станет легче, но брось винить себя в его гибели. Он все решил сам.
— Он был настоящим героем.
— Вы оба герои. Он взорвал себя, чтобы не допустить твоей смерти. Ты был готов умереть ради него. Что может быть важнее этого?
— Но я должен был его остановить. Я должен был вернуться и оттащить его, когда убили Яковса. А я бросился к «Аспиду». Я должен был знать. Я должен был предвидеть. Разве не так?
— Маркус, ты рвался, чтобы вытащить его, когда он взорвал гранату. Тебя бы наверняка убили, не дав до него добежать. Такое спасение возможно лишь в кино.
— Я колебался. И он погиб.
— Ты просто выбирал момент. И Карлос не хотел, чтобы ты из-за него умер.
С каждой проходящей секундой разговор становился все тяжелее.
Маркус тыльной стороной ладони вытер нос.
— Дом этого не переживет.
— Может, лучше я скажу ему об этом?
