— О чем вообще речь? — спрашиваю я.
— Психическое ориентирование, — говорит она с улыбкой.
— То есть?
— Да уж, дурдом какой-то, правда? Очередная безумная идея Киерана. — Она смеется и отбрасывает с глаз длинную прядь черной челки. — С помощью карты и компаса, и больше ничего, мы должны найти дорогу на… Эй, Киеран! Куда мы направляемся?
Киеран прекращает болтать с Джеймсом и озирается.
— Да, хороший вопрос, бэби. Наверно, надо бы объяснить, чем мы займемся, — говорит он. — Значит, так. Сегодня мы попытаемся добраться с нашей текущей позиции — это где-то в трех милях к востоку от Осоеда, я отметил на карте, — до Пшеничного Зайца через Большого Ястреба, Болотного Канюка и просто Канюка.
Ниила поднимает в воздух тонкую руку.
— Как мы поймем, что добрались до места? — спрашивает он.
— Увидев пшеничных зайцев, конечно, — отвечает Киеран.
— Это карта 1839 года, так? — говорит Вайолет. — Все эти твари, мать их в гроб, наверняка уже вымерли? И что еще за хреничный заяц?
Она стоит, прислонясь к стене «Дворца спорта», как угрюмый тинейджер, и хмурит брови. В ее внешности есть что-то такое, что мне весьма по душе. Она кого-то мне напоминает, кого я знала ребенком — деревенскую девчонку по имени Трейси. Белокурые волосы Вайолет собраны ближе к макушке в тугой «конский хвост», и она сильно накрашена: темные глаза и почти белые губы на матовом бледном лице. Ее одежда не кричит «супермода», как шмотки Чи-Чи и ее шараги, и даже не бубнит «антисупермода», как мои и Эстер. Одежда Вайолет — мода с Главной улицы, такую носят реальные тинейджеры, а не те, к которым взывает Чи-Чи, — сплошь кандидаты в поп-звезды и международные чемпионы по скейтборду. Розовая футболка немного не достает до хипстерского пояска синих джинсов, и пупок пропирсен. Джеймс и Фрэнк смеются над тем, что она сказала. Сдается мне, что эта четверка — Джеймс, Фрэнк, Вайолет и Киеран — до фига тусуются вместе.
— Что это за хрень, похожая на дырку в кошачьей заднице? — спрашивает Фрэнк, показывая на свою карту. — Туда можно, ну, типа, провалиться?
— По-моему, это каменоломня, — откликается Грейс, вглядываясь в свой листок.
— Ладно, — говорит Киеран. — Теперь я передаю вас Джеймсу — в конце концов, это же его эксперимент.
Я спрашиваю себя, нельзя ли как-нибудь всего этого избежать. Не то чтобы затея казалась неинтересной, просто я тут совсем чужая. У Киерана своя банда, и, судя по вибрациям, которые я улавливаю, Грейс пришла потому, что теперь каким-то образом тоже с ним связана. Шуры-муры у них, что ли? Похоже на то. Ниила и Митци образуют собственную маленькую командочку. Они напоминают стройных эльфов: создания, которых вероятнее встретить в слегка сверхъестественный день на болотах, чем в составе изыскательской партии. И рядом — я: неуклюжая, одинокая и все более и более хворая. Джеймс мусолит в руках какую-то бумагу. Может, слинять?
— Кем ты предпочитаешь быть: Короткоухой Совой или Пухлоколенной Ржанкой?
Это голос Бена, он дышит мне в ухо.
— Привет, — говорю я. — Я думала, ты не придешь.
— Заспался, — улыбается он. Его улыбки всегда слегка неожиданны, как будто что-то столь легкомысленное лишь изредка возможно на таком серьезном, с такими кустистыми бровями лице. — Ну, кем?
— Э-э, Короткоухой Совой.
— Хм-м. Я тоже. Не уверен, что мне понравилось бы ходить с пухлыми коленями. И я даже не знаю, кто такая ржанка. А это что такое? — Он размахивает картой, ветерок подхватывает ее и чуть не вырывает у него из рук.
— Это наша карта.
— На ней нет топонимов.
— Знаю. Очевидно, это «Эксперимент Джеймса».
— А, — говорит Бен, как будто теперь все обрело смысл.
— Что за Джеймс? — спрашиваю я. — Чем он занимается?
— Он психолог. Чем занимается, не совсем ясно. В моем отделе есть маленький «мозговой центр» — теория игр, образование и так далее, — ну, и Джеймс им заведует. Но они собираются только раз в неделю. По-моему, Джеймса привлекли к работе над парочкой обучающих игрушек, но, насколько я могу судить, он постоянно тусуется в «центре виртуальных миров» с Киераном и его кодлой. Обстановка в Рединге довольно странная. Все организовано по принципу «хот-дескинга»[79]и безбумажного делопроизводства. По сути, ни у кого нет своего рабочего стола, так что трудно понять, кто чем занимается иди кто с кем соединен.
— А эта девушка? — Вайолет упорно притягивает мой взгляд. Все, что она делает — сейчас, например, она еще гуще мажет губы своей бледной помадой, — совершенно неотразимо. С чего бы это?
Бен смеется:
— Вайолет, что ли? Ты с ней раньше не сталкивалась?
— Видела на семинарах. Мне показалось, она имеет какое-то отношение к плюшевым игрушкам или куклам.
— Вайолет — доктор математических наук.
— Мать моя женщина.
— Чем она занимается, тоже не ясно, — говорит Бен. — Но эта команда… они словно элита «Попс». Мак и Жорж постоянно к ним заскакивают. Обнаружив, что те вот уже две недели ничего не производят, боссы к ним наведываются и здрасте-нате: там спиритический сеанс. Казалось бы, они должны нарваться на какие-нибудь неприятности, но нет, им и правда все сходит с рук. Между прочим, как думаешь, с кем гуляет Вайолет?
— Э-э, с Фрэнком? — предполагаю я. Он огромный, в татушках и, я не знаю, их эстетики вроде как сходятся.
— Да, с Фрэнком. И с Джеймсом.
— С обоими?
— Ага.
— И они знают?
— Ага.
— Чтоб я сдохла.
Бен улыбается:
— И, конечно, теперь Киеран приударил за Грейс…
Я бросаю на них взгляд. Вовсю о чем-то беседуют.
— Да, я заметила — что-то такое происходит, — говорю я.
— Ричард может с ней попрощаться.
— В смысле? Они что, это?..
Бен качает головой.
— Нет-нет. Но спорим на что угодно, после проекта она присоединится к команде Киерана. Она — точно его тип. Готическая девица с дипломом инженера, о робототехнике знает все. И вдобавок, она, вероятно, скоро станет чемпионом «Попс».
— В натуре, трофейная подружка.
— О да.
— Что, значит, люди могут так вот запросто менять отделы?
— Только если уходят к Киерану. Он может выбрать любого человека, любую вещь, и он их получит. Он мог бы затребовать в свою команду принца Уильяма и, пожалуй, добился бы своего.
