– Да Луи просто боится воздать Гильдии по заслугам!
– И тут недодают – надо же! Непризнанные таланты без поклонников… Вот про шушеру не надо, – снова опередил он.
– И всё ж в Гильдии накоплено множество сведений, – сказала Жизель, играя пальчиками на его бронированном бедре, как на клавиатуре. Эдак они и впрямь прорвутся сквозь ткань – маленький, но стриптиз.
– Конечно, это манит, – признал он. – Но меня, вроде, наняли уже.
– Кто – король? – догадалась интриганка. – Что бы Луи ни посулил, мы предложим вдвое.
– Ну, это будет непросто.
– В Гильдии довольно средств, чтобы скупить всю страну!
– Чего уж говорить про нищего наёмника, – усмехнулся Светлана. – Ты забыла: я не нуждаюсь в богатстве, – мне хватает этого. – И он огладил рукоять кладенца. Хотя куда сильней хотелось сжать шаловливую ступню, тёмную под белым… затем и другую. Ну никаких условий для работы!
– Так чего ж тебе требуется?
– Красивой жизни, – ответил богатырь. – Имею в виду именно красоту – не сытость, не обилие благ. Но к ней нужно иметь вкус, иначе спутаешь с мишурой.
– Тогда тебе прямой путь в монастырь, – с насмешкой бросила женщина. – Там все такие возвышенные!
– Уж будто, – не поверил он. – Разве в идеале. И всё равно, прятаться от уродства – совсем не то, что находить красоту.
– Ещё про любовь расскажи!..
– Не веришь, да? Может, и к лучшему. Обидно сознавать, что тебя обделили.
– Я знаю, что такое любить, – нехотя процедила женщина.
– Э-э… сына?
От неожиданности она дёрнулась, потревожив прикорнувшего было пёсика, быстро огляделась. После долгой паузы спросила:
– Как ты догадался?
– Уж настолько я в анатомии разбираюсь. И в психологии тоже. Иногда не стоит показывать лишнее, моя радость, – во всяком случае, незнакомцу. Не бойся, – прибавил богатырь, – я не собираюсь выпытывать, где прячешь его и к какому будущему готовишь. И трезвонить не буду – пусть и с тобой у нас будет общий секрет.
– Думаешь, поймал меня на крючок? – спросила графиня напряжённо. – И теперь стану плясать под твою дуду?
– Нет, – покачал Светлан головой. – Не думаю. Во-первых, это было бы… некрасиво. Во-вторых, ты любишь сына как себя – признаю. Но себя ты любишь… гм… странной любовью. И что можешь выкинуть, если на тебя надавить, лучше не гадать. Так что успокойся: с этой стороны тебе ничего не грозит.
Кажется, она поверила – во всяком случае, вновь отпустила мышцы и украдкой перевела дух. Зато пробудившаяся собачка вдруг скуксилась и задрожала, тихонечко заскулив.
– Что с тобой, дружок? – промурлыкала Жизель, наклоняясь к любимцу… а заодно открывая гостю новые виды. – Ты не заболел?
Но с пёсиком пока не стряслось худого: просто от ближних зарослей пахнуло тигрицей. Уж для Агры такой малыш на один глоток – хрум, и нет Полкана. Или как зовут нашего волкодава?
Вдруг рванувшись, собачка пробежала по бедру хозяйки, лихим скачком перемахнула на колени Светлана и тут затихла, вытянувшись во всю длину.
– Да что это с ним? – удивилась графиня, небрежно поправляя порванный чулок.
– Нашёл убежище, – пояснил Светлан, накрыв пёсика ладонью. – Дурашка – а соображает.
– Может, и мне там спрятаться? – спросила она, озираясь. – И кто ж его напугал?
– Хочешь увидеть?
– Н-нет… пожалуй, не хочу. Мне нравится бояться неведомого.
– А хочешь испытать высшее наслаждение? – осклабясь, предложил богатырь. – Когда тебя живьём пожирает зверь!.. Или к такому ты ещё не готова?
– Ты слишком далеко заглядываешь, – пробормотала Жизель, ёжась.
– Есть такая беда, – согласился он. – Иногда это помогает вовремя свернуть. Или на твоей дороге развилок уже не будет?
– Кто может знать, – улыбнулась женщина. – Наш путь – во тьме.
– А твой Совет на что? Спроси у своих адептов, раз они такие ушлые. Пусть докажут делом, на что годны, а то нахваливать себя умеют многие.
– А почему тебе самому не поговорить с Советом? – сказала она, теряя терпение. – Покажи им, какой умный.
– Со всем сразу? – поднял Светлан брови. – А сколько в нём… э-э… ну да.
– Около тридцати, – ответила Жизель. – Но не созывать же всех, дабы почтить твою персону!
– Да я не напрашиваюсь…
– В обычное время делами Гильдии заправляет Семёрка, а во главе её стоит Первый – вот с ним и сведу тебя.
Спикер, что ли?
– И кто у нас главный говорун? – спросил он. – Имя у него есть?
Круг всё сужается, ну конечно. А начали, помнится, с Гильдии. Уж там счёт на сотни.
– Его зовут Сейдж, – сообщила женщина, разглядывая дырку над коленом. – К слову, он мой добрый приятель.
– Это в каком же смысле?
То есть, насколько добрый?
– Уже не в том.
– Весь ушёл в творчество, да? Как я его понимаю!
– В самом деле? А я-то гадала…
Дёрнув за бант, она сорвала подвязку. Затем, подтянув ступню, быстро сняла чулок и рядом с затянутой в белое ногой поместила её нагую пару, смуглую до самой подошвы, как и ожидалось, розовой. Уж не отсюда ли пошла мода на разноцветные штанины?
– Нравится? – спросила графиня, шевеля коричневыми пальчиками, наконец получившими волю. – Ну ясно, ты привык к большему – думаешь, не знаю? Ведь ты известен своим пристрастием к ведьмам – начиная с той, кто у вас вместо королевы.
Так, начинают топтаться на больном. Хоть и изящны ножки…
– Пристрастие – не самое подходящее слово, – заметил Светлан.
– Почему же?
– Это как бы и не страсть – не дотягивает. Скажи ещё: склонность!
– А твои чувства, выходит, сильней?
– Всё равно ж не поверишь, – усмехнулся он. – Для тебя страсть – это потолок. И значит, выше ничего нет.
– Где уж мне, – состроила женщина гримаску. – Я ж не ведьма.
– К сожалению.
Вот это Жизель задело – как ни старалась она показать обратное.
– И что для этого нужно? Я могу и вовсе раздеться – мне не трудно.
– Чтобы доказать мне? Или ради провокации? Шоколадка, это не то. Для ведьм нагота – не средство, тем более не цель. Это отражение их душевной свободы, их естественности. А если искусственный насквозь, то хоть наизнанку вывернись – лучше не станешь. Вот когда тебе удастся взлететь…
– Что тогда?
– Тогда поговорим.
– А кроме болтовни ты способен на что-то?
– Об этом я тебе тоже расскажу – на досуге, – пообещал Светлан, перекладывая недовольно закряхтевшего пёсика на прежнюю лежанку. – А пока организуй встречу с Сейджем и лучше – до утра. Как уже говорил, время поджимает.
