Несправедливо, что теперь, подходя к порту, я сожалела о том, что Итака оказалась такой жалкой. Я многое постигала в пути, радовалась каждому моменту движения. Именно это и есть суть жизни.
Здесь меня больше ничто не задерживало; мое будущее в Нью-Йорке.
Когда Ориоль постучался в мою дверь, в комнате царил беспорядок: на кровати валялись предметы одежды, на полу стояли два открытых чемодана, а по всей комнате были разбросаны самые разные вещи.
— Мать сказала мне, что ты уезжаешь.
— Да. Приключение кончилось, нужно возвращаться. Ты же знаешь — семья, обязательства…
Он взглянул на мои руки. После разговора с матерью я снова надела кольцо Майка.
— Где кольцо моего отца?
— Я оставила его на ночном столике. Оно пугает меня.
— Алиса уже говорила мне… Когда уезжаешь?
— Завтра.
— Я хочу купить твою створку триптиха.
— Створка не продается — это подарок человека, которого я очень любила.
— Назови любую цену.
Его настойчивость задела меня.
— Я уже знаю о твоей щедрости, Ориоль. Ты доказал это, вызволяя Луиса из затруднительного положения. — Мне хотелось плакать. — Но деньги мне не нужны, и я тоже умею быть щедрой. Если створка необходима тебе — она твоя. Я дарю ее.
Лицо его озарила широкая улыбка.
— Большое спасибо.
— Если это все, я продолжу упаковывать чемоданы.
Мне хотелось, чтобы Ориоль ушел, хотелось всплакнуть в одиночестве.
— Почему не отложишь возвращение?
— Ради чего? Здесь больше ничто не удерживает меня.
— Такой ценный подарок я принять не могу, и если ты не хочешь продать свою створку, то станешь моей компаньонкой, в связи с чем тебе придется задержаться здесь на несколько дней.
Его уверенный взгляд и властный тон уязвили меня. Однако во мне вспыхнуло любопытство, и я не выказала обиды.
— Твоей компаньонкой в чем?
— В поисках сокровища тамплиеров!
Я посмотрела на Ориоля, пытаясь понять, не смеется ли он надо мной. Но он начал возбужденно рассказывать мне:
— Оставшись один в пещере на Табарке, я начал размышлять и размышляю по сей день. Мой отец оставлял ложные следы на створках триптиха, но это отнюдь не свидетельство того, что створки фальшивые, а рассказ о сокровище не соответствует действительности. Если же триптих настоящий, знаки должны быть на виду, хотя разглядеть их может только посвященный. Мы не обратили на них внимания лишь потому, что искали знаки, скрытые под краской, не заметив настоящих. Пойдем! — Ориоль взял меня за руку и повел в свою комнату.
ГЛАВА 51
Там, на комоде, прислоненные к стене, стояли створки.
— Посмотри на них внимательнее, — сказал Ориоль.
Я увидела то же, что и всегда. Левую створку, разделенную на два прямоугольника — около пятнадцати сантиметров в основании и тридцати в высоту. Вверху, под аркой, из гроба выходит Иисус Христос, а внизу изображен Святой Иоанн Креститель в козлиных шкурах, предсказавший приход Мессии. На центральной доске, под стрельчатой аркой, изображена Мария, Матерь Божия, а у нее в ногах — надпись на латинском языке готическими буквами: Mater. Она смотрит прямо перед собой печальным взглядом и держит на коленях Младенца. Металлическая часть нимба приподнята, и все еще видна надпись: Ilia Sanct Pol. Младенец, с радостным выражением лица, благословляет правой рукой. На третьей створке, в верхнем квадрате, под странной аркой, изображен Христос на кресте, по сторонам от него стоят святой Иоанн и Дева Мария. Внизу святой Георгий попирает дракона.
— Для начала, — продолжал Ориоль, — сегодня я проверил надписи у ног святых под нимбами. В красках, которыми они нанесены, и в той, что покрывала их, есть синтетические компоненты. Эти добавления относятся к нашему времени, так как в Средние века их не существовало. Итак, ясно: скрытые надписи сделаны совсем недавно, и я уверен, что сделал их мой отец. Тем не менее этот весьма странный элемент, кольцо на руке Девственницы, относится к Средним векам. Все остальное на створках, несомненно, относится к концу тринадцатого — началу четырнадцатого века.
— И это подтверждает, что история имеет основание.
— Точно. Это первый достоверный знак, нечто такое, что находится на поверхности и сейчас кажется нормальным, но в свое время сразу же бросалось в глаза. Девственница — классическая Мадонна, на ней нет королевской короны, только торжественное облачение. Но кольцо не сочетается с нимбом вокруг ее головы. Как я уже тебе говорил, христиане не одобряли этого. Кольца носили только высшие иерархи церкви.
— Это необычно, но кольцо — неподдельное, — заметила я.
— Верно. Таким образом, у нас есть два знака, дошедших к нам из той эпохи. Как можно предположить, триптих и кольцо аутентичны. Только в них Арнау д'Эстопинья или кто-то другой мог передать свое послание потомкам.
— А что скажешь об истории Арнау? Тебе не кажется, что в ней тоже есть элементы реальности?
— Конечно! От некоторых культур сохранились лишь устные предания, и порой удивляешься тому, как эти предания, насчитывающие много веков, передаются от поколения к поколению. Поскольку в данном случае речь идет о тайне, связанной с жизнью ее носителей, до нас вполне могло дойти подлинное повествование с небольшими отступлениями и добавлениями.
— Но нам никогда не удастся понять, что реально, а что выдумано.
— Ты права. Но я верю в интуицию, хотя ее нельзя считать рациональным источником знания. Не всякое познание — продукт научного исследования. — Я задумалась. Вспомнила, как была потрясена, обнаружив выемку для револьвера в фальшивом триптихе на чердаке. Но Ориоль снова заговорил о картине: — Для посвященного знак Храма на створках очевиден. Хотя изображение Девы Марии вполне обычно для художников той эпохи, укоренение культа Богоматери у тамплиеров и изображение их святых покровителей на боковых створках свидетельствуют о том, что этот портативный алтарь принадлежал монахам-воинам. Кроме того, здесь два креста, которые использовали храмовники: патриарший, на посохе Иисуса Христа, и крест в виде буквы Т, или со слегка расширенными концами, на одеяниях святого Георгия. Вот это последнее — настоящая редкость. Крест святого Георгия имеет две поперечины — красную и тонкую, вроде тех, что мы видим в гербе Барселоны. Святого никогда не изображают с патриаршим крестом.
— Значит, мы убедились в том, что триптих настоящий и принадлежал тамплиерам. И о чем же это говорит?
— О том, что если в нем заключено какое-то послание, то оно находится там, где его можно увидеть. Тебе не кажется?
— Наверное, это так, — ответила я. — Мне не верится, чтобы какой бы то ни было знак содержало кольцо. Поверхность у него гладкая, на нем нет ни рисунка, ни гравировки.
