сказал Пан Алексею, как будто только сейчас заметив его присутствие. – И к тому же ребёнок! Ты нашла себе отличного союзника, крошка Офелия! Неужели вы действительно думали, что у вас есть шанс?
Пиппа дрожала с головы до ног. Её макияж был размазан, а рот открыт, как будто она хотела закричать, но не решалась.
Я не обращала внимания на болтовню Пана, он явно пытался меня спровоцировать. Отбросив сомнения, я поспешила вверх по лестнице, а Горацио потащил Пиппу вниз по ступенькам, пока мы почти не поравнялись. Он так и держал пистолет у её виска, угрожая застрелить в любую секунду.
– Будьте благоразумны, – сказал Горацио.
До Пиппы мне оставалось не больше метра. Я видела, как ей страшно, как раздуваются её ноздри при каждом вдохе. Верный пёс президента прижимал ствол пистолета к виску прапрабабушки, а шрам на его лице будто бы насмешливо уставился на меня.
– Отдай президенту Часы смерти. Быстро! – прорычал он. – Сию минуту!
Но я не двинулась с места.
Они убили моего отца. По приказу Пана, тем самым деревом…
Я вдруг поняла, что не могу произнести ни звука. Голос пропал. И вспомнила о пистолете, который заткнула за пояс. Если выпустить Часы смерти или потоки пыли, у меня освободится одна рука, и я смогу…
– Я не собираюсь тут вечно стоять столбом, – продолжал Горацио. – Отдай Часы или смотри, как ещё одна твоя родственница заплатит за это безумие своей жизнью!
По моему лбу сбежала капля пота. Мне нестерпимо хотелось отбросить Часы смерти и потоки пыли и наконец-то отомстить. Если я брошу Часы как можно дальше, возможно, мне удастся отвлечь Горацио и Пана. И я выхвачу пистолет, сделаю два быстрых выстрела – по одному на каждого из убийц отца.
Временной узел уже дёргался, нити отказывались держаться вместе. А вдруг он так и развяжется, сам собой? Тогда безвременье исчезнет и у всех Вневременны́х появится возможность просто жить в мире?
А вдруг не получится? Что, если узел всё-таки выдержит? Если я промахнусь, а Пан снова возьмётся за своё и недавно освобождённые пленники отправятся туда, откуда я их вытащила?
Да и прапрабабушке я вряд ли помогу.
– Что ж, иначе она не понимает, – сказал Пан. – Мне жаль, Пиппа. – Он кивнул Горацио, и тот нажал на спусковой крючок.
– Нет! – закричала я и бросилась к ним, разрывая ручейки пыли с такой силой, что время на мгновение замерло. Выстрел прозвучал в каменной пещере, будто удар кнута.
Часы смерти в моей руке стали тяжёлыми, как камень. Я смотрела только на Пиппу. Её глаза были широко открыты, зрачки застыли. Так же, как у Горацио и Пана, которые уже приготовились сделать шаг, чтобы дотянуться до Часов смерти.
Я тяжело вздохнула.
Никто не двигался. Шевелиться могла только я.
Мои руки дрожали, и я на мгновение закрыла глаза. Проклятье. Что мне теперь делать? Что? Волна паники окатила меня, вытесняя все хоть сколько-нибудь разумные мысли. Я изо всех сил пыталась ей противостоять. Нельзя было терять голову, только не сейчас!
Думай, Офелия, думай.
Сначала Пиппа.
Я поспешно разжала пальцы Горацио, схватила пистолет и выбросила его куда-то в серые волны. Обернувшись, я увидела застывшую в воздухе пулю, прямо за спиной!
От пули до Алексея можно было прочертить прямую линию. Он тоже стоял, застыв на месте, его пистолет был направлен в ногу Горацио.
Я вздохнула. Так, теперь надо было сбегать к Часам вечности. Но сначала я должна была убедиться, что никто не пострадает. Или, по крайней мере, никто из тех, кто не заслужил ничего плохого. Я оттащила неподвижное тело Пиппы в сторону и уронила на землю, надеясь, что ей не слишком больно. Ещё раз убедившись, что не ошиблась с траекторией полёта пули, я помчалась во дворец.
Пробежала мимо Пана. Шаг за шагом, шаг за шагом скользя вверх по широкой лестнице.
Конечно, как только я переступила порог безвременья, ручейки пыли выскользнули из моих пальцев. Но сейчас это не имело значения, я уже почти добралась до Часов, когда время у меня за спиной снова пошло вперёд. Почти сразу же я услышала крик Горацио – пуля, похоже, попала-таки ему в коленную чашечку.
Пиппа всхлипнула от облегчения, и Алексей пробормотал что-то, пытаясь её успокоить.
А потом послышались шаги Пана, потому что он, естественно, погнался за мной. Я бежала вперёд, не оглядываясь и не останавливаясь. В вестибюле были гвардейцы. Однако они едва ли заметили моё появление, потому что стояли, образовав круг, внутри которого боролись двое…
– Ха! – Дарий снова сделал выпад рапирой, и Леандр лишь в последний момент сумел уклониться. Чёрт, к бою на шпагах – да и к любому другому бою – он был не готов. Ну откуда берутся такие неумёхи?
Дарий готовился нанести новый удар, а Леандр мог противопоставить ему лишь повёрнутый ножками вперёд стул, который недавно стоял у края часового атласа. Лезвие пробило деревянное сиденье почти насквозь, полетели щепки. Пока Дарий расхаживал кругами, будто просто играя с противником, Леандр попытался сделать выпад. Проклиная себя за то, что опоздал родиться на несколько десятилетий, он сердито ткнул стулом в Дария.
– Ты предатель, Леандр Андерсен, – прорычал Дарий, без труда парируя неловкую атаку. – Безумный провидец, недостойный носить Часы смерти. Как ты мог встать на сторону предателей?
Леандр фыркнул.
– С самого начала тебя интересовали только власть и престиж, но не души умерших. Ты даже не знаешь, почему Офелия украла Часы. Пан обманул нас всех, он…
– Брось свои отговорки.
Клинок и ножка стула снова скрестились. Но на этот раз Дарий вогнал рапиру так глубоко в дерево, что она застряла. Одним рывком Леандр выхватил оружие из руки противника и отбросил стул с рапирой в сторону.
Двое гвардейцев бросились на Леандра, но Дарий поднял руку и велел им подождать.
– Мы ещё не закончили.
Леандр выдохнул.
– Мне не о чем с тобой говорить.
Чёрт возьми, ему нужно было отыскать Офелию! Её не было уже двадцать минут. Тут мимо них промчались сначала Пан, а за ним и Горацио с Пиппой на руках. Эту картину радостной было не назвать. Леандр прикусил нижнюю губу.
– Я всего лишь хочу найти Офелию, – объяснил он. – Как и вы все.
– Мне нет никакого дела до Офелии, – сказал Дарий. – Меня волнуют только Часы смерти. А также мысль о том, что недавно объявленный новый владелец, к сожалению, не сможет взять на себя такую ответственность. Я не хотел, чтобы до этого дошло, честно говоря. Но… ты
