сжимает кулачки.
«Неужели я выгляжу также?» — думаю, но тут же отбрасываю эти глупости, когда она снова начинает говорить.
— Сколько можно?! Я не сахарная, и я хочу с ней поговорить! Я хочу ее выслушать! Я хочу…
— Женя…
— Хватит! — твердо отсекает она, а после переводит взгляд на меня и хмурится, — Извини, но я не могу тебе помочь.
— Если вы мне не верите, я могу показать видео. Костя…
— Нет! — взвизгивает и отступает, будто от уродливой, страшной змеи, видя флешку в моих руках, а потом тише, но не смотря на меня, признается, — Я знаю кто мой брат, знаю, что он делает…потому что я это все видела.
— Что?
Я не верю своим ушам. Смотрю на эту тонкую фигуру и просто не верю! Как так? Адель мне соврала? Но не похоже, что это так. Я вижу, что Евгения не плохой человек, она не похожа на них, а напротив, как Роза, аж светиться добротой, но…как же так?
— Такие наклонности спрятать сложно, — еле слышно говорит, сжимая себя руками, будто хочет защититься, — Я знаю все, о чем ты говоришь, потому что росла внутри этого ада каждый день, пока Миша меня не забрал.
Наконец она поднимает на меня взгляд, всхлипывает и шепчет.
— Прости, но я не могу тебе помочь. Не потому что я его защищаю, а потому что не знаю, где отец его прячет. Я с ними больше не общаюсь… прости меня, Амелия.
— Женя, идем.
Миша бережно обнимает жену и уводит ее наверх, а я смотрю-смотрю-смотрю им в спины и не верю.
«Ничего не получилось. Все напрасно…»
Это та самая мысль, которая бьет сильнее пощечины — у меня не вышло. Я подвела ее…
* * *
Я сижу на диване огромной гостиной, редко, но метко всхлипывая. Мне плевать, что происходит вокруг, даже не смотря на свое природное любопытство, я ничего не рассматриваю. Считаю дощечки в полу, подперев голову рукой, и всхлипываю. Каждый раз, когда это происходит, чувствую короткие взгляды Алекса и Алексея, но не реагирую — мне действительно насрать.
«Зачем я вообще здесь сижу?!» — то и дело порывается сознание, но я не могу заставить себя встать и уйти.
Вместо этого я сижу.
«Похоже я просто на что-то надеюсь?»
— Может тебе выпить? — вдруг спрашивает Алексей, но я лишь кошу взгляд, не собираясь отвечать.
Зато Алекс собирается, судя по всему.
— Она уже вчера выпила достаточно.
— С каких пор ты ее суфлер?
— Заткнись.
Парни усмехаются над своим остроумием, а все, чего я хочу, чтобы они заткнулись. Закатываю глаза и молчу, снова изучаю пол, но тут мое внимание привлекают быстрые шаги, и я резко натягиваюсь, как струна.
Михаил спускается с лестницы, останавливается, оглядывая нас злым взглядом, а потом также стремительно подходит к бару, где также молча наливает себе стакан и сразу выпивает его до дна. Как-то волнительно становится, и я вся превращаюсь в слух, наблюдая за его могучей спиной. Боюсь даже пошевелится, пока он повторяет процедуру, и только после третьего бокала выдыхает.
— Мда…ну вы устроили, конечно. Какого хрена?!
Он оглядывает парней, но те молчат, и тогда он поворачивается ко мне. Самое страшное, что я не могу разгадать его взгляд, вжимаюсь в спинку дивана и не могу сказать и слова в свое оправдание. Мне почему-то не просто волнительно, а еще и действительно страшно, словно он меня сейчас пришибет. Вот что верховодит в этой красивой комнате, правда ровно до того момента, как я не рассматриваю в его глазах доброту. Снова доброту, которую он прячет на миг, прикрыв их, а когда снова смотрит на меня, она все еще там, только в коктейле с сочувствием и сожалением.
— Женя очень тяжело переносит все эти разговоры о ее семье, а я не люблю видеть свою жену грустной или расстроенной.
— Понимаю.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Возьми.
Он протягивает мне вдвое сложенный листок и ждет, пока я на негнущийся ногах подойду и аккуратно его заберу. Когда я разворачиваю, не могу сдержать облегчения в громком выдохе, тогда он тихо поясняет.
— Она с ними не общается, потому что я ее ограждаю, но мне приходится. Там он держит этого ублюдка.
Не верю своим ушам и…тому, что делаю дальше. Это происходит само собой и вообще на меня не похоже, но в следующий миг я уже вишу у него на шее…Это странно. Очень-очень странно. Я это сама понимаю, отстраняюсь и краснею, смотрю в пол, мямлю что-то вроде «простите», но он не злится, а посмеивается.
— Не благодари. Если бы твой Костя не достал пушку, я бы дал адрес и ему, — поднимаю глаза, а Миша уверенно кивает, — Ты права была, малышка, мы похожи. Если бы я узнал, что они касались Жени хотя бы пальцем, я бы убил их голыми руками. Мы не будем переживать, когда это действительно случится, но.
— Но?…
— Как только Константин нажмет на курок, он должен понимать, что ему не жить: Валерий Семенович души не чает в своем сынке-обмудке. Он его наследник, ты же понимаешь, что это значит?
— Понимаю.
— Константину нужно будет бежать и молиться, чтобы он не нашел концы, иначе мой тесть подойдет к вопросу со всей ему присущей фантазией.
— Костя не отступит.
— И я это уважаю, поэтому просто обязан предупредить. Из России ему нужно будет уехать еще вчера.
— Я поняла.
— Отлично. А теперь иди-ка ты в ванну. Прямо по коридору и налево.
Киваю и разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, но как только немного отхожу, Михаил меня окрикивает.
— Амелия! Еще кое что. Передай ему, чтобы один туда не совался. Артема охраняет, как зеницу ока, почти целая армия. Пусть возьмет кого-то сверху этого крепыша, который был здесь сегодня.
— Это не проблема.
— Охотно верю. Беги, а мы пока поговорим с этими двумя красавцами.
— Спасибо.
Теперь он кивает, а я снова разворачиваюсь и иду в нужном направлении, но теперь окрыленная и счастливая.
У. МЕНЯ. ПОЛУЧИЛОСЬ.
Конечно вид у меня так себе для триумфального. Это я понимаю, стоит мне переступить порог светлой комнаты и увидеть в отражении себя — кошмар! Волосы все какие-то взъерошенные, глаза заплаканные, нос краснючий…а теперь еще и щеки покраснели, стоило мне осознать, что в таком виде меня видел Алекс.
«И на что я могу рассчитывать, боже ты мой!» — «Опять эти глупости…»
Закатываю глаза и умываюсь. Все, чего я хочу — это сконцентрироваться на своей победе, такой большой победе! А мысли все равно
