вежливым, насколько я мог быть.
Я ненавидел это.
Лила оставалась рядом со мной, пока жены не утащили ее. Я не сводил с нее глаз, наблюдая за каждым ее движением. Она не знала этих людей, и я знал, что это было за пределами ее зоны комфорта.
Но она была здесь ради меня.
Моя пара на сегодня, мой друг и мой союзник.
Заиграла медленная песня, и пары пошли на танцпол. Это был мой шанс. Я кивнул джентльменам и быстро убежал, направляясь к Лиле. Ее голова дернулась, как будто мы были связаны невидимой нитью, и она почувствовала, как я приближаюсь к ней.
Ее карие глаза просветлели, а легкая улыбка с облегчением скривила губы.
— Мэддокс. — Мое имя сорвалось с ее губ, и моя грудь сжалась.
— Извините, дамы. Могу я украсть свою девушку на танец? — спросил я, протягивая Лиле руку. Она хихикнула, взяла меня за руку, и я увел ее.
— Мой спаситель, — прошептала она, когда мы присоединились к другим парам на танцполе.
— Я думал, тебе не нужен ни спаситель, ни защитник.
Ее глаза сузились, и она ущипнула меня за бицепс. Я проглотил свой смех.
— Забудь, что я это сказала. Я беру это обратно, — проворчала она.
Прекрасная Лила, милая Лила.
Мои руки опустились на ее бедра, а ее руки обвили мою шею сзади. В ту секунду, когда ее мягкая кожа коснулась моей, я понял, какая это была ошибка.
Мы были слишком близко, после того, как я пытался увеличить дистанцию между нами.
Ее тело прижалось к моему, и мои пальцы дразнили верхний изгиб ее задницы, прежде чем я снова сжал ее бедра. Она покачивалась под музыку, и мы медленно начинали танцевать.
Это было плохим решением, и мой член был зол на меня.
Ее щеки раскраснелись, и мне захотелось спросить ее, о чем она думает.
Было ли это так же запрещено, как и мои собственные мысли?
Совпали ли ее желания с моими?
Я покачал головой, пытаясь очистить свой разум.
— В чем дело? — спросила Лила нежным голосом. Она склонила голову набок, и ее глаза загорелись любопытством.
Мои глаза пробежались по бальному залу, и мой взгляд остановился на моем отце. Он смотрел, как мы танцуем, с непроницаемым выражением на его жестком лице.
Гнев, словно кислота, разлился по моим венам от того, что мы оказались в одной комнате. Черт, я не хотел, чтобы он был рядом с моей Лилой.
Я наклонил голову, коснувшись носом кончика ее уха, и прошептал:
— Давай уйдем отсюда.
ГЛАВА 35
Лила
Его голос был хриплым, когда он сказал:
— Давай уйдем отсюда.
Мэддокс вытащил меня из бального зала, и я старалась не отставать. Я знала, что он возненавидит сегодня вечером. Несмотря на то, что он был дерзким и высокомерным и любил внимание со стороны цыпочек, он ненавидел быть окруженным такими людьми, как его отец, — говорить о делах и общаться с ними.
Мы никогда не обсуждали тему того, что однажды он завладеет империей своего отца в качестве единственного наследника. Он отказался говорить об этом, и я знала, что он не собирался вступать во владение.
Вместо того, чтобы ждать камердинера, он провел меня по зданию на стоянку.
— А вот и наша машина, — сказал он под лунным светом калифорнийского неба.
Я остановилась, вынудив Мэддокса тоже остановиться, когда я увидела то, что было передо мной. Мэддокс усмехнулся и, отпустив мою руку, направился к своему мотоциклу. Его мотоцикл?!
Я изумленно смотрела, как Мэддокс забрался на чудовищный байк, похожий на тот, что был дома, и протянул мне шлем. Он выглядел грешно в смокинге, с растрепанными волосами, сидя верхом на велосипеде. Я облизнула губы, ненавидя чувство, что мое сердце бешено колотится при виде его дьявольски красивого лица.
Я никогда не видела мужчину столь откровенно мужественного, настолько уверенного в себе и с такой доминирующей аурой. Чувствительная область между моими ногами пульсировала от желания.
— Ты идешь, Сладкая Щечка? Или мне нужно украсть тебя?
Я моргнула, все еще потрясенная.
— Как … где ты нашел этот мотоцикл? Мы приехали на лимузине.
Кривая улыбка украшала его идеальные губы.
— Я уже планировал ранний побег. — Он подмигнул.
Я подошла и взяла предложенный им тяжелый шлем. Мэддокс помог мне застегнуть ремешок на подбородке, его пальцы дольше задержались на моей челюсти.
Я сглотнула и издала нервный смешок.
— Почему кажется, что мы делаем что-то очень, очень плохое? Как будто мы какие-то непослушные дети… когда на самом деле мы поступили намного хуже, чем сбежали с дурацкого благотворительного гала-концерта?
— Потому что, если мой отец узнает, что мы сбежали, он сдерет с меня кожу заживо, — сказал он, слегка скривив губы.
Мои глаза сузились.
— Ха. Забавно. Очень смешно.
Я посмотрела на свое длинное платье и подумала, что это может быть проблемой. Мы были не очень одеты для езды на мотоцикле. Но слава Богу, что у платья есть разрез до бедер. Это позволило мне собрать платье в кучу и завязать узел на бедрах; таким образом, ткань не застряла бы в колесах монстра.
— Куда мы едем? — спросила я с любопытством.
Его взгляд упал на мои голые ноги, и я могу поклясться, что он сглотнул, его глаза чуть потемнели.
— Куда-то, — ровно объявил он, глубокий баритон его голоса вибрировал в моих костях, вплоть до пальцев ног. Температура моего тела повысилась, сжигая невысказанную и запретную потребность.
Он предложил мне свой смокинг, и я взяла его, просунув руки в рукава и погрузившись в его запах — его одеколон и его знакомый мужской запах.
— Ну, поехали. Укради меня, Коултер. — Я опустила козырек своего шлема, скрыв лицо от его взгляда, что прекрасно скрывало мои раскрасневшиеся щеки.
Я оседлала мотоцикл позади него и обняла его за талию. Это был не первый раз, когда он брал меня на прогулку с мотоциклом. У нас их было много за время нашей совместной жизни.
Мы ехали долго, ветерок развевал мои волосы, а теплое тело Мэддокса прижалось ко мне спереди. Это было… утешительно.
Это … именно поэтому я не хотела рисковать потерять его.
Вот почему я хранила свою тайну и скрывала ту ночь, которую мы провели вместе, жаркий момент между нами. Мэддокс не помнил, как мы были вместе, и так было лучше. Хотя я была единственной, кого преследовали воспоминания о нас, о том, как я щупала себя, когда он трахал меня сквозь нашу одежду.
Каждый раз, когда я смотрела на него, я вспоминала выражение его лица, когда он испытывал оргазм. Мое тело затрепетало при воспоминании о его губах на моем горле и его ладонях, сжимающих мою грудь.
Мне стало труднее сдерживать свои необузданные желания.
В конце
