нами и тем, что мы есть. Мы прекрасны… вот так. Друзья.
Я молилась, чтобы Мэддокс проснулся утром без воспоминаний о том, что мы только что сделали.
Я унесу этот секрет в могилу и буду нести эту вину на себе.
ГЛАВА 34
Мэддокс
Неделя спустя
Мои пальцы барабанили по бедрам, пока я ждал, когда Лила спустится по лестнице. Я ушел от нее час назад, чтобы одеться, и если мы не уйдем через пять минут, то опоздаем на бал.
Я был в смокинге, который подходил для вечернего гала-вечера, на котором мы присутствовали. Это был аукцион и ужин, мои родители были почетными гостями. Мой отец позвонил мне прошлой ночью и потребовал, чтобы я присутствовал. Я сказал ему, чтобы он отвалил, и повесил трубку, абсолютно не собираясь присутствовать на гала-концерте. Мне было наплевать, было ли это важно для него или что мне было уместно быть там, чтобы показать свое лицо и поддержать своих родителей.
Меня убедила Лила.
Гала-концерт проходил в Калифорнии, и она хотела посетить пляж. Лила сказала, что это отличная возможность немного отдохнуть после такого долгого семестра, и я не мог ей отказать. Я никогда не мог отказать ей ни в чем.
Итак, мы сели на самолет. Сегодня вечером мы пойдем на вечеринку, а завтра я собирался научить ее серфингу.
Звук каблуков, цокающих по твердому дереву, привлек мое внимание к лестнице. В поле зрения появилась Лила, и у меня перехватило дыхание.
Зхватило дух.
Она осторожно спускалась по лестнице, шелковистое черное платье с открытыми плечами облегало ее стройные изгибы и развевалось вокруг ее ног, украшенных блестящими серебряными каблуками. Оно было простым и элегантным, с высоким разрезом до бедра. Ее кремовое бедро было видно сквозь щель, когда она шла ко мне с серебряным клатчем в руке.
Ее волосы были собраны на голове в пучок, и несколько вьющихся прядей черных волос развевали ее щеки. Ее ожерелье-ловец снов висело между впадиной ее грудей, а улыбка на ее лице заставила мои колени подкоситься.
Она сделала медленное вращение.
— Итак, как я выгляжу?
Ее пухлые красные губы заставили мой член упереться в черные брюки, и я подавил стон.
— Красиво, — пробормотал я.
Лила поджала губы, надувшись.
— Просто красиво?
Я сделал шаг к ней, не в силах остановиться.
— Великолепно. Шикарно. Изысканно. Оглушительно. Прекрасно. Ангельски. Захватывающий дух. Восхитительно. Элегантно. Чарующе. Заманчиво. Небесные Ангелы поклонятся тебе, потому что они не могут конкурировать. Ты. Блядь. Изысканная.
Ее губы приоткрылись, дыхание сбилось, и она моргнула, глядя на меня из-под длинных густых ресниц, что должно было выглядеть неестественно, но все в Лиле было естественным.
— Ты дважды сказал «изысканно», — выдохнула она.
Мои пальцы скользнули по ее голым рукам. Ее кожа покрылась мурашками, а небольшое тело пробежала дрожь.
— Потому что ты в два раза изысканнее, — признался я хриплым хрипом.
Мое тело горело от ощущения, которое я слишком хорошо знал, и мои штаны сжались вокруг паха, когда мой член стал твердым в ее присутствии. Мне даже не нужно было прикасаться к ней, а у меня уже сочилась сперма на кончике.
Это была похоть, сказал я себе.
Но раньше я страстно желал других женщин, и что бы я ни чувствовал к Лиле, это не было близко к похоти.
И я ненавидел себя за то, что так себя чувствовал.
Так же, как я ненавидел себя в то утро, неделю назад. Я проснулся в пустой постели, но все еще чувствовала присутствие Лилы рядом со мной. Это был сон; хотя это казалось таким реальным, таким ярким.
И мои боксеры были липкими после моего освобождения. Я не мог вспомнить, когда в последний раз мне снился влажный сон и я обливался спермой посреди ночи, как возбужденный подросток, но Лила… черт, она вторглась даже в мои сны своим сладким голосом и греховными прикосновениями.
Я мечтал трахнуть ее… мою лучшую подругу. Ту самую подругу, с которой я произносил бесчисленные мизинчиковые клятвы.
Друзья?
Друзья.
Я разрушил невинность наших отношений — сладость нашей дружбы. Я превратил это во что-то… грязное, и оно больше не было чистым и не осталось незатронутым моими запретными желаниями. Это моя вина, которую я должен нести всю оставшуюся жизнь.
Она не знала…
Милая Лила, я облажался.
Ее губы скривились.
— Такой сладкий язык. Я почти завидую всем девушкам, которым ты говорил такие вещи.
Мое сердце сжалось от ее слов.
— Твоя ревность не нужна, потому что я никогда не называл женщину такими словами.
Никто никогда не мог сравниться с Лилой с тех пор, как она вошла в мою жизнь. Ни одна другая женщина никогда не была… красивой или изысканной.
Ее глаза расширились, прежде чем она быстро попыталась скрыть свое удивление.
— Лжец.
Я взял ее за локоть, отводя от лестницы.
— Я не лгу.
Лила пробормотала что-то неисправимое себе под нос, прежде чем закатить глаза. Мы вышли из пляжного домика, который принадлежал мне — ну, моим родителям. У нас был смотритель, который убирался и охранял дом, пока нас не было. Мы с родителями проводили здесь много времени, когда я был моложе, ребенком.
До того, как все изменилось, и я стал чужим в своем проклятом доме и для своих родителей.
На улице нас ждал лимузин. Лила издала хриплый смешок.
— Серьезно, лимузин?
Я нерешительно пожал плечами.
— Хозяин сегодняшнего гала организовал это. Судя по всему, он отправил лимузин всем своим гостям.
Ее глаза прищурились, а улыбка стала шире.
— Проклятие. Я не знаю, что значит быть таким богатым. Прости меня за то, что я скромный крестьянин.
Мы забрались в лимузин, и водитель выехал с парковки и помчался по знакомому мне району. Поездка на гала-концерт была короткой, и мы опоздали всего на пятнадцать минут из-за пробок.
Мы вошли в бальный зал, и все взгляды обратились на нас. Пальцы Лилы сжались вокруг моего локтя, крепко сжав меня, как будто от этого зависела ее жизнь. Держу тебя.
Я встретил взгляд отца жестким взглядом, и он приветственно дернул подбородком в мою сторону. Мама улыбнулась, хоть и натянуто. Возможно, тоже фальшивка, но я уже не знал, так как меня уже давно не заботило, настоящее это или фальшивое.
В тот момент, когда мы спускались по лестнице, я был окружен. Я был сыном Брэда Коултера — престижным, важным и уважаемым человеком.
Ночь закончилась, так и не начавшись. Мой галстук-бабочка вдруг почувствовал, что он ограничивает поток воздуха, а кожа зудит. Именно поэтому я не хотел идти на этот вечер, потому что все говорили только о том, когда я приму компанию отца, спрашивали о будущем. Он построил империю, а я был единственным наследником.
Ко мне подходили бизнесмены направо и налево. Они ссмеялись, и мы выпили вместе, выглядя настолько
