до 3 шагов на одного бойца. Такому разреженному строю способствовали общая сила укреплений, долговременность пребывания бойцов на позиции и эффективность огня вследствие наличия его продуманной системы.
Пулеметы, имевшие по сравнению с винтовками такие значимые для позиционной обороны свойства как кучность и меткость огня, устанавливались на наиболее тактически опасных позициях (на «путях вероятного наступления противника» и на обратных скатах высот) и на флангах (это позволяло концентрировать перекрестный пулеметный огонь). Признавалось желательным добиться огневого охвата наступающего противника.
Пулеметы либо вкрапляли в стрелковые позиции, либо устанавливали отдельно – «самостоятельно» (как правило, повзводно). В последнем случае строили особые пулеметные окопы.
Пулеметы рекомендовалось ставить в блиндированные убежища, а непосредственно находящиеся на линии огня – тщательно маскировать, соединяя с тыловыми позициями ходом сообщения.
Существовало 2 вида пулеметных гнезд.
1) Для постоянно действующих пулеметов, которые должны были не только отражать атаки противника, но и стрелять на дальние дистанции по появляющимся отдельным группам неприятельских солдат и офицеров, разведчикам и т. и. Деятельность таких пулеметов должна была обеспечиваться наличием железобетонных блиндажей с амбразурами, позволявшими вести огонь с большими секторами обстрела.
2) Для пулеметов ближнего боя, предназначенных исключительно для отражения атак противника, фланкирования подступов к позиции и т. и. Гнездо для такого пулемета должно было состоять из прочного стула, допускающего стрельбу поверх бруствера в разных направлениях. Рядом находилось убежище («лисья нора»), в котором мог укрыться от тяжелых снарядов расчет вместе с пулеметом, а также хранились боеприпасы.
Бомбометы и минометы предписывалось размещать за обратными скатами высот и складками местности, желательно в стороне от окопов, и как можно чаще менять для них позиции. Бомбометы и минометы находились в специальных окопах, в 50 шагах и более за стрелковой позицией (для того, чтобы не навлекать на нее ответного огня противника за свои действия). Такие окопы снабжались ходами сообщения со стрелковыми окопами и собственными убежищами.
Ручные гранаты применялись при осуществлении вылазок, для отражения разведчиков противника, противодействия разрушению проволочных заграждений и т. д.
С началом химической войны русское командование начало организовывать тщательное наблюдение за поведением противника с целью заблаговременно обнаружить подготовку им химической атаки. В случае если удавалось обнаружить установку газовых баллонов, по ним открывался артиллерийский огонь. Для своевременного предупреждения о начале газовой атаки перед позициями выдвигались особые наблюдательные посты – они условными сигналами оповещали о появлении газового облака. По сигналу химической тревоги бойцы надевали противогазы, разводили костры и готовились к отражению атаки противника.
Ключевое место отводилось артиллерии.
Часть имевшейся артиллерии находилась в боевой линии, в то время как другая – в общем резерве. Орудия на позициях размещались в специальных окопах, преимущественно находясь на закрытых позициях. Легкие батареи располагались на дистанции не далее 2 км, а тяжелые – 3–5 км от передовой. Батареи обеспечивались также и запасными позициями.
К огневым позициям тяжелой артиллерии иногда подводились рельсы, по которым перемещались вагонетки с боеприпасами.
Повышенное внимание уделялось массированию артиллерийского огня и возможности его концентрации в любой точке простреливаемой местности – прежде всего важнейших подступов к обороняемой позиции. Артиллерию старались, по возможности, рассредоточить – руководствуясь принципом: «стоять врознь, а стрелять вместе».
Для наблюдения за результатами огня сооружались артиллерийские наблюдательные пункты. Ими могли служить и высокие здания, деревья, возвышенности.
К артиллерии в обязательном порядке назначалось пехотное прикрытие – оно защищало орудия и помогало артиллеристам при осуществлении тяжелых работ.
Заградительный огонь артиллерии и пулеметов был ключевым фактором при отражении натиска наступающего противника. Совершенствование организации такого огня позволяло сократить число огневых единиц в боевой части и нарастить резервы. Практика исходила из того, что с момента вызова огня и до открытия заградительной артиллерийской стрельбы должно проходить не более двух минут. Оптимальным считались артиллерийские плотности при фронтальном обстреле – не более 100 м на батарею, т. е. около 15 метров (ширина одного разрыва) на орудие. План заградительного огня, предусматривая сочетание действий артиллерийских и пулеметных средств, должен был предусмотреть продвижение такого огня внутри оборонительной полосы на тот случай, если противник в нее ворвется. В обязательном порядке пристреливались и окопы, где перед атакой скапливалась пехота противника.
Германцы натягивают колючую проволоку. Великая война в образах и картинах. Вып. 11. – М., 1916.
Внешним, квалифицирующим признаком позиционности боевых действий, являлось наличие в боевой линии и впереди укреплений так называемых искусственных препятствий. Такие препятствия затрудняли продвижение пехоты противника, расчленяли ее боевой порядок, причем (что немаловажно) – под мощным огнем обороняющегося. Ведь даже незначительная задержка наступающей пехоты под огнем противника приводила к большим потерям.
Главные требования, которые предъявлялись к искусственным препятствиям – максимальные трудиоуничтожимость, «невидимость» для артиллерийских наблюдателей врага, а также возможность прикрытия их эффективным огнем.
Боевой опыт продемонстрировал, что преодолеть препятствия сразу по всему фронту – невозможно. Хорошо, если их удавалось прорвать в нескольких пунктах. И именно к этим проходам были направлены основные усилия наступающего. Соответственно, важнейшей задачей обороняющегося было сохранение искусственных препятствий – посредством специально продуманной системы мер.
Наиболее сильными искусственными препятствиями считались наполненные водой рвы, имевшие ширину не менее 4,2 м и глубину 2 м. Эффект наращивался при усилении рвов подводными проволочными заграждениями.
Но наибольшее применение в полевой войне получили стандартные проволочные заграждения шириной до 4,5 м. Они были самой сильной и наиболее удачной искусственной преградой, которую смог создать обороняющийся. Это и неудивительно: проволочные заграждения препятствовали движению главной мощи армий-участниц Первой мировой – живой силы. Вместе с тем, вследствие наличия деревянных кольев (расстояние между ними – 3 шага), такие заграждения были прекрасно различимы издали – и, соответственно, демаскировали как правило находившиеся сразу за ними стрелковые окопы.
Проволочное заграждение. Наставление по войсковому инженерному делу для всех родов войск. – Спб.: Военная типография, 1910.
Проволочные заграждения стремились устанавливать на необходимом расстоянии от окопов (превышающем длину броска гранаты – 60–80 шагов) и, желательно, в несколько рядов (что затрудняло разрушение заграждения артиллерией, ведь каждый ряд требовал отдельной пристрелки). Расстояние между рядами должно было не позволять противнику свободно маневрировать (стандартное расстояние между рядами – 1,5 шага). Поэтому считалось, что предпочтительнее иметь большее количество узких полос, чем меньшее – широких полос проволочных заграждений.
Колючая проволока туго не натягивалась, обматываясь вокруг кольев, вбитых по углам равносторонних треугольников. Каждый кол соединялся проволокой с 6 ближайшими кольями – причем старались придать проволочной сети как можно большую неправильность. Для этой цели высоту кольев делали неодинаковой.
Стандартная полоса проволочного заграждения состояла из 3–6 рядов кольев и имела ширину от 4,2 до 8,5 м.
К 1917 г. появились также проволочные заграждения на рядах рогаток, густо оплетенных проволокой в виде «ножных петель», ножные петли, а также проволочные силки.
По проволоке иногда пускали электрический ток, придававший заграждению еще большую силу. Особенно большими любителями таких заграждений являлись австрийцы. По приказу австрийского командования с конца
