Исследование пушкарской символики занимает особое место в отечественной военной эмблематике. Факты свидетельствуют, что изначально самым распространенным сюжетом на пушкарских зерцалах XVII в. был двуглавый орел, держащий в лапах либо пушку и пальник, либо меч и пушку. Поэтому при разработке новых артиллерийских символов и знаков необходимо опираться прежде всего на историческую традицию.
Заключение
Русская полковая, полевая и осадная артиллерия ко второй половине XVII в. развивалась под влиянием двух противоборствующих течений. Для полевого боя, с одной стороны, были необходимы облегченные орудия, которые могли бы сопровождать войска в походах и в случае неожиданного нападения или приближения врага могли быть быстро развернуты. Этим обусловлено появление скорострельных (в том числе и казнозарядных) орудий в полках, прежде всего стрелецких, и коротких пищалей «по шведскому образцу» (с длиной ствола менее 1 м) и собственно пищалей «руссково литья» (с длиной ствола в аршин 10 вершков, т. е. 1 м 16,5 см, и массой в 8 пудов). Такие орудия могли на ближних дистанциях осыпать противника картечью – весьма эффективно для отражения его стремительных атак.
В то же время на Пушечном дворе продолжается (вплоть до 1648 г.!) отливка «полуторных» пищалей калибром в 6 фунтов (90–93 мм), длиной ствола около 4 аршинов (2,88 м) и массой ствола около 50 пудов (800 кг). Относительно тяжелые орудия, приданные воеводам, отличались надежностью – длинный ствол и калибр позволяли уверенно обстреливать построения противника задолго до боевого соприкосновения, кроме того, в случае отсутствия осадной артиллерии эти полевые пищали (в немецкоязычных изданиях конца XVI – первой половины XVII в. их называли feldschlangen) могли использоваться для обстрела крепостных укреплений.
Со временем – к 1640-м гг. – идея облегчения полковых орудий в ущерб дальнобойности отходит на второй план. С 1640-х по 1650-е гг. появляются партии 2-, 3– и 4-фунтовых орудий с длиной ствола в «2 аршина бес чети» (1 м 26 см) и массой около 9-11 пудов.
1660-е гг. – это время смелых экспериментов под руководством инженера Николаса Баумана. Наряду с появлением в полках (прежде всего в полку самого Баумана и выборных полках) легких скорострельных «дробовых» пищалей для борьбы с татарской и польско-литовской конницей русская военная промышленность переходит к выпуску длинных 2-фунтовых орудий с длиной ствола в 3 аршина 7 вершков (почти 2,5 м) и массой в 20–22 пуда (320–350 кг). Казнозарядные пищали, несмотря на высокую скорострельность и эффективность, быстро приходили в негодность, а армии требовались надежные и прочные пушки. Выбор правительства был сделан в пользу новых «двухфунтовок». Длинный прочный ствол мог обстреливать противника с длинных дистанций как ядрами, так и книпелями («ядрами на цепях»). Со временем именно этот тип полковых орудий постепенно замещает разнотипную артиллерию пехотных соединений. В 1670-1680-х гг. они составляют до 80 % полковой артиллерии. Исключение составляли легкие конно-вьючные пищали калибром в ¾ гривенки с длиной в 2 аршина и весом 7 пудов. Партии таких небольших легких пушечек действительно отливали в конце 1660-х гг. для драгунских полков.
Солдатские и стрелецкие полки были фактически «перенасыщены» новыми 2-фунтовыми пищалями – одно орудие на роту (200 чел.) или стрелецкую «сотню» (100 чел.).
Россия к 1670-м гг. возвращается к более тяжелым, но надежным орудиям. Впрочем, точно такие же тенденции мы видим и во французской артиллерии. Известный историк Джонт Линн пишет: «Легким и короткоствольным орудиям, введенным шведами, были присущи определенные недостатки, и тот факт, что к середине столетия французы вернулись к более тяжелым орудиям, не представляется чем-то удивительным»[708]. Именно такие тенденции мы видим и в русской артиллерии – на смену легким и коротким 1,5-аршинным пищалям постепенно приходят «длинные» орудия, длина ствола (а соответственно и масса) которых была увеличена более чем в 2 раза.
На основании материалов Пушкарского приказа можно утверждать, что основные реформы в области пушечного производства сводились к единообразию полковой артиллерии.
Относительно городового наряда следует заметить, что с началом работы Тульско-Каширских заводов на вооружение городов поступают чугунные пищали в 2–8 фунтов. Некрасивые, тяжелые, часто не особо хорошего качества орудия, тем не менее, значительно усиливают вооружение крепостей.
Осадная артиллерия на протяжении 1630-1670-х гг. также претерпевает ряд изменений. Прежде всего, по документам Пушкарского приказа, крайне редки отливки осадных картаун. В отличие от XVI в. тяжелые орудия отливают поштучно, по одной пищали за 5-7-9 лет.
Если в период царствования Михаила Федоровича было отлито четыре осадные крупные пищали калибром 35–50 фунтов («Волк», «Кречет», «Аспид», «Троил»), а также не менее четырех 15-20-фунтовых пищалей (два «Левика», «Грановитая», «Барс»), то за все время царствования Алексея Михайловича в источниках фиксируется всего два крупных орудия («Кречет», «Единорог», а относительно пищали «Юнак» неизвестно, была ли она все-таки отлита). На периферии известен случай производства одной 12-фунтовой пищали в 1675 г. («пищаль медная в 12 гривенок ядром, длина 4 аршина… на ней вылит орел двоеглавой и травы, да подпись: повелением государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, при бытии в Киеве боярина и воеводы киевского, наместника нижегородского князя Юрия Петровича Трубецкого вылита пушка сия в Киеве лета 7183-го месяца генваря в 30 день»[709]).
Парадокс заключается в том, что этот период (1646–1676 гг.) мы никак не можем назвать временем упадка меднопушечного производства.
Функция осадных пищалей по-прежнему состояла в разрушении внешних укреплений, т. е. проделывании брешей и осыпании бастионов. По мысли Алексея Михайловича, эта функция была возложена на «голландский наряд», успешно примененный под Смоленском и Дубровной в 1654 г. Основную ставку русское правительство сделало на закупку новейших голландских орудий калибром от 6 до 55 фунтов. Крупные партии по 5-10 и 20–40 стволов поступают через Архангельск в Москву. С 1654 г. происходит формирование артиллерийской части – «Большого голландского наряда», – состоявшей из осадных орудий в 40–55 фунтов. В 1672–1673 гг. другая часть «большого голландского наряда» состояла из новых европейских орудий калибром в 6-28 фунтов.
Однако под Ригой в 1656 г. стало очевидным, что даже «монстры» в 55 фунтов ядром малоэффективны в борьбе с новой бастионной системой, вооруженной современными орудиями. Тем не менее в борьбе с каменными крепостями старого типа, которых в Восточной Европе было предостаточно, осадные пищали по-прежнему были востребованы.
Таким образом, в 1650-1670-х гг. мы наблюдаем смену концепции осадного вооружения – на Пушечном дворе фактически прекращается производство осадных пищалей и «расчищается» место для изготовления партий крупнокалиберных мортир.
