я последую за ним, потому что, когда открываю дверь, вижу, что он снял фартук, и что вся длина его затвердевшего члена направлена прямо на меня.
Наши глаза встречаются.
А потом… мой взгляд блуждает по остальной части комнаты.
«Что это за новый ад?»
Я удивляюсь, когда замечаю море… как бы милых вещей. Здесь есть фигурки единорогов, плюшевые мишки и столько розового, что им можно задушить лошадь. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на гигантскую кровать с белым покрывалом в оборках и балдахином.
— Убирайся на хрен из моей комнаты, пока я не решил, что ты не слишком симпатичная, чтобы убить тебя, — говорит Рейнджер, его голос подобен ядовитой змее, скользящей прямо ко мне, обнажив клыки. Но я не могу пошевелиться. Я не могу пошевелиться, потому что он голый, а его комната чертовски достойна почитания, и я просто до смерти хочу подойти и обнять его. Даже если я знаю, что не должна, даже если знаю, что это плохая идея, но вхожу в комнату и закрываю дверь.
Глаза Рейнджера расширяются, и он хватает телефон с кровати, набирая быстрое сообщение.
— Что ты только что написал? И кому? — спрашиваю я, осторожно входя в комнату. Она сделана со вкусом, но далеко не так броско, как кажется. И она показывает мне совершенно другую сторону этого грубоватого мудака, в существование которого я никогда бы не поверила, если бы не увидела это собственными глазами.
— Я написал: «Приезжай сюда сейчас же, или я трахну твою девушку», — говорит мне Рейнджер, стоя голый, возбуждённый и потеющий. Мы смотрим друг на друга, когда его телефон звонит около дюжины раз, и он опускает взгляд на сообщения.
Он снова поднимает взгляд.
Мы продолжаем пялиться друг на друга.
В этот момент напряжение почти причиняет боль.
— Убирайся. Отсюда. Сейчас же.
Я внезапно отступаю, поворачиваюсь к двери и тут же обнаруживаю, что он хлопнул ладонями по обе стороны от меня. Теперь я здесь в ловушке, и его эрекция парит совсем рядом с моей голой задницей. Моё сердце бешено колотится, и я не могу дышать.
— Что они ответили? — спрашиваю я, когда Рейнджер прижимается губами к моей шее. Как только он прикасается ими ко мне, я теряю самообладание. У меня вырывается стон, и, в конце концов, я непроизвольно выгибаю спину. Этим движением его член оказывается прямо между моих булочек.
— Они написали: «Это её выбор».
— Нет, они бы так не написали.
Рейнджер подносит телефон к моему лицу, и вот оно.
Сообщение от Мики, но я полагаю, что они все где-то вместе.
Рейнджер: «Приезжай сюда сейчас же, или я трахну твою девушку».
Мика: «Что? Какого чёрта, чувак? Ты серьёзно?»
«Я имею в виду, мы говорили об этом, и ты сказал, что не хочешь отношений».
«Чёрт, Спенсер взбесился».
«Чего хочет Шарлотта?»
«Это её выбор».
«Дайте нам знать, что происходит».
Я пялюсь на сообщения до тех пор, пока у меня практически не начинают скашиваться глаза.
— Чёрт. — Мой голос прерывистый, едва ли человеческий. Рейнджер целует меня в шею, отчего у меня по коже бегут мурашки. Его рука скользит вверх по моему боку, а затем под перед фартука, разминая обнажённую плоть моей груди.
— Я знал, что не должен был позволять тебе надевать этот фартук, — шепчет он, прижимаясь ко мне. Я наклоняюсь к нему, моя голова кружится от внезапного прилива гормонов. Моё тело хочет одного, но моё сердце… Я не уверена, что смогу так поступить со Спенсером. С близнецами. Мика, возможно, и сказал, что это мой выбор, но… это не значит, что он хочет, чтобы я это делала. И он действительно сказал, что Спенсер взбесился.
Другая рука Рейнджера опускается мне на талию, и он прижимается своим большим телом вплотную к моему, пахнущий сахаром и чем-то сладким, смешанным с едва различимым запахом кожи.
— Теперь ты знаешь мой секрет. Мне нравится милое дерьмо — включая тебя. С твоими дурацкими, отвратительными очками, и копной нелепых волос, и этим ртом…
— Вряд ли это было секретом, — выдыхаю я, закрывая глаза. — Ты всегда краснеешь, когда видишь единорогов, или котят, или… — у меня вырывается стон, когда он щиплет мой сосок и крутит его ровно настолько, чтобы я увидела звёзды.
— Тебя.
Он прижимается пальцами к моей киске, и я откидываюсь назад, поощряя это движение, желая взять его прямо здесь и сейчас.
И тут мой мозг включается, и я понимаю, что мы не можем этого сделать. Не так, как сейчас. Сначала я должна увидеть остальных, я просто обязана.
— Подожди.
Рейнджер делает паузу, и мы оказываемся в очень сомнительном положении. Он практически… но не совсем…
— Мы не можем этого сделать.
Он отпускает меня, как будто я в огне, и отступает назад, внезапно отворачиваясь, учащённо дыша.
— Пожалуйста, проваливай из моей комнаты.
На этот раз, когда он просит, я слушаюсь.
А потом я убегаю.
Конечно, я не бегу очень далеко. Только туда, где находится комната для гостей с пенисом на кровати. Я запираюсь, снимаю фартук и встаю под ледяной душ. Удар воды выбивает из меня всю дурь, и я дрожу, когда вылезаю и роюсь в ящиках и шкафу.
Здесь нет ничего от Дженики. Если когда-то это действительно была её комната, то она была полностью стёрта. К сожалению, у меня нет другого выбора, кроме как обернуться полотенцем и отправиться на поиски своей одежды.
Я добираюсь только до двери и вижу Спенсера, ожидающего там с моим лифчиком, болтающимся на одном из его пальцев.
Он выглядит разозлённым.
Парень заходит в комнату и пинком закрывает её за собой, щёлкает замком, а затем бросает мою одежду на пол.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, а он лишь смотрит на меня своими пронзительными бирюзовыми глазами.
— Если ты имеешь в виду, жив ли ещё Рейнджер, то да, на данный момент он жив. Может быть, ненадолго. Какого это было?
— А?
— Как секс? — Спенсер непонимающе смотрит на меня, и я моргаю в ответ.
— У нас… его не было. Я имею в виду, мы были близки, но не сделали этого. Я бы не смогла так с тобой поступить.
Ещё один пристальный взгляд.
Он делает несколько шагов по направлению ко мне, а затем снова останавливается, глядя мне в глаза. Когда парень протягивает руку и снимает полотенце, я позволяю ему это.
— Я не шучу, ты же знаешь. Я не боюсь ни их, ни кого-либо другого,
