не могла оторваться от Розамунды, а та спокойно наблюдала за происходящим на сцене, подперев кулаком маленький подбородок. Розамунда приехала без сопровождения, по крайней мере, ни один джентльмен, сидевший рядом с ней, не шептал ей ничего на ухо и даже не смотрел на нее. Ее внимание было полностью поглощено оперой. Когда разбойник Фра-Дьяволо, пробираясь в спальню к Церлине, едва не поскользнулся на оставленных на полу вещах, она рассмеялась и смущенно прикрыла лицо обеими руками.
Когда по залу в очередной раз прокатился смех, Теодор наконец разглядел Уинифред. Она не могла как следует разобрать выражение его лица, но поняла, что он видит ее – несмотря на восторг публики, Дарлинг даже не улыбнулся.
Сэр Эдмунд снова наклонился, опасно приблизившись к границе, допустимой приличиями. Уинифред невольно бросила взгляд на Теодора. Тот нахмурился и, казалось, забыл о происходящем на сцене. Его черные глаза не отрывались от Уинифред.
– Могу я предложить вам свой бинокль, мэм? – с придыханием прошептал сэр Эдмунд.
Его горячее дыхание опалило ухо, и Уинифред почувствовала, как от отвращения подрагивают ноздри. Если она возьмет бинокль, ей придется навести его на сцену, и она уже не сможет незаметно скосить глаза на зал.
– Нет, благодарю вас, сэр, – прошептала она, наклоняя голову в стыдливом движении, которое на деле имело цель незаметно отодвинуться от тяжелого дыхания мужчины. – У меня отличное зрение.
Сэр Эдмунд засопел ей на ухо. В поисках поддержки Уинифред покосилась на младшую из его сестер, но та была поглощена происходящим на сцене – от волнения ножка бинокля подрагивала в ее пальцах. Церлина вернулась на сцену. Злодеи скрылись за занавеской, из-за которой выглядывали их ноги, локти и шляпы.
– В самом деле? – пробормотал мужчина, приставив свой злополучный бинокль к глазам и наведя окуляры на Уинифред. – Я мечтал бы иметь лучшие глаза в мире – лишь бы только наслаждаться вашей красотой.
Она едва не поморщилась от нелепости комплимента. Лучшие глаза в мире? Что это еще за чушь?
– Эдмунд, помолчи, если у тебя есть хоть капля совести! – шикнула на него Диана. – Клянусь, ты болтаешь громче опереточников!
Мужчина умолк, положил бинокль себе на колени и, схватившись на стул, придвинулся вплотную к Уинифред. Он оказался бы ближе, только если бы сел ей на колени.
– Кажется, моей сестре не нравится, что я обделяю ее вниманием в вашу пользу, – выдохнул он, стремясь заглянуть ей то в глаза, то в декольте.
Уинифред так устала от сэра Эдмунда, что даже не стала указывать на откровенные недостатки его логики. Она понимала, что должна следить за Розамундой, но все равно не отрывала глаз от Теодора. Тот выглядел раздраженным – насколько его лицо вообще поддавалось такой эмоции. Уинифред догадывалась, что дело в сэре Эдмунде, чересчур настойчиво набивавшимся ей в поклонники. Ее и саму не радовало такое соседство.
Наклонившись вперед и притворившись заинтригованной происходящим на сцене, Уинифред свесила одну из рук с бархатного парапета. Когда по партеру прогремел новый шквал аплодисментов, она сложила пальцы, наведя указательный вниз. На миг ей представилось, как Дарлинг на глазах у сотен зрителей перелезает через балконное заграждение, чтобы убедиться, что мисс Кин действительно сидит под ним. Но юноша только кивнул и невпопад зааплодировал. Его соседка поглядела на него со смесью неодобрения и неловкости. Уинифред поджала указательный палец и, улучив момент, вернула руку на парапет.
Розамунда слушала оперу с увлечением: в нужные моменты вскидывала руки ко рту, оживленно смеялась, непроизвольно моргала и вздрагивала, когда происходило что-то неожиданное или попросту громкое. С медленно подбирающимся чувством острой досады, временами напоминающей ужас, Уинифред начинала понимать, насколько глупа была ее затея. Преследовала она Розамунду Кин из подозрения или просто за неимением лучшего выхода? Во время сцены, которую можно было бы назвать комической благодаря ужимкам солиста, Розамунда громко рассмеялась и тут же прикрыла рот кончиками пальцев, виновато оглянувшись на своих соседей. Разве так ведет себя человек, опасающийся слежки? Уинифред и в мысли не пришло бы лишний раз повернуть голову, это могло дать повод в чем-то ее заподозрить. Она и сейчас сидела с прямой спиной, не отворачивая лица от сцены и не отводя глаз от зала.
Откинувшись назад на стуле, Розамунда что-то шепнула мужчине, сидевшему за ней. Ее рта коснулась улыбка, как будто она говорила с добрым знакомым, и сердце Уинифред ушло в пятки. Она и тут ошиблась – Розамунда пришла в театр вовсе не одна.
У Уинифред так заледенели руки, что она перестала чувствовать тяжесть веера. Сглотнув, она опустила голову, разглядывая собственные пальцы в тонких белых перчатках. В ушах так оглушительно бухала кровь, что Уинифред не слышала происходящего на сцене.
К концу второго акта Теодор куда-то исчез. Уинифред так внимательно наблюдала за Розамундой, что не заметила, как его кресло опустело. Она догадалась, что Дарлинг пошел ей навстречу, чтобы поскорее высвободить ее из цепких рук сэра Эдмунда. Но когда статная фигура Розамунды скрылась в дверях аванложи, Уинифред пожалела о том, что снова взяла все на себя и не условилась с Теодором о тайных знаках. Она была в платье и в сопровождении настырного баронета, прилипшего к ее руке, а Дарлинг мог бы проследить за мисс Кин в том случае, если Уинифред не успела бы.
Теодор не встретил ее в фойе. Несмотря на то, что спуститься к Розамунде было правильным и разумным с его стороны решением, Уинифред кольнула досада. Неужели Дарлингу настолько безразлично, что какой-то паршивец с томными глазами нашептывает что-то на ухо его невесте?
Сэр Эдмунд с большой охотой вызвался проводить Уинифред до ее прежнего места. Пребывая в мрачном настроении, она почти подталкивала его вниз по парадной лестнице. Тому явно хотелось растянуть прогулку. Несмотря на свой внушительный рост, он шагал неторопливо и поминутно приглашал ее полюбоваться картинами, развешанными на стенах.
– Вам нравится искусство? – спрашивал он и принимался мять пальцами ее локоть. – Мне повезло – сегодня настоящее искусство у меня перед глазами.
Когда Уинифред почти всерьез прикидывала, стоит ли столкнуть своего спутника со ступеней, у подножия лестницы появился запыхавшийся от быстрого шага Дарлинг. Увидев Уинифред, он молча замер, глядя на нее с облегчением.
Вопреки подавленному настроению, ей захотелось улыбнуться. Он все-таки пошел за ней, а не за Розамундой!
– Я немного заблудился, – смущенно признался он, когда Уинифред рука об руку с сэром Эдмундом спустилась с лестницы.
Она отметила две вещи: Теодор предусмотрительно не назвал ее по имени и подчеркнуто проигнорировал ее спутника.
– Что ж, ты все-таки нашел
