не для того, чтобы вас обидеть.
— Ты только подумай, Амелия, он приехал сюда покупать энженьо твоего отца!
Послышался дикий вопль доны Оливии:
— Старик, я шью тебе саван!
Приезжий не на шутку испугался. Поспешно встал и двинулся к выходу. Сеу Лула пробормотал, весь дрожа:
— Можете передать Жозе Паулино, что я ничего не продаю.
— Полковник, я приехал сюда совсем по другому делу и не собираюсь никому ничего передавать.
Дона Амелия хотела как-то сгладить резкость мужа.
— Вы правы. Не обижайтесь, сеньор.
— Хм, Амелия, он хочет купить энженьо твоего отца.
Человек был уже на улице, а сеу Лула все еще кричал:
— Ошибаетесь! Я не продаю энженьо. Не так ли, Амелия?!
— Замолчи, старик! — кричала дона Оливия. — Замолчи!
Только когда все смолкло, дона Амелия пришла в себя. Дом погрузился в тишину. Ненем возилась в саду, кухарка на кухне что-то тихо напевала. Дона Оливия разговаривала сама с собой. Лула ушел к себе в комнату. Дона Амелия выглянула в окно и увидела, что дочь срезает ветки с розовых кустов. Вечер был тихий, небо голубое, солнце освещало зелень долины. Стадо скота возвращалось в корраль. Жалкое стадо, всего полдюжины голов. Мальчишка, который их пас, покрикивал на двух старых быков. В тишине этого спокойного вечера дона Амелия вдруг поняла, что больше уже ничего не может сделать. Она простояла у окна до тех пор, пока сумерки не начали сгущаться. Все погрузилось во мрак. Вот и все. Теперь уже никогда она не увидит энженьо таким, каким оно было прежде. Когда-то в коллеже она все время вспоминала Санта-Фе, и слезы навертывались у нее на глаза — такая охватывала ее тоска по любимым местам. Ей все было дорого! И мать, и отец, и сестренка Оливия. Эти воспоминания были невыносимы. Дона Амелия пошла засветить лампу в столовой. Когда она забралась на стул, чтобы подрезать фитиль, то увидела через парадную дверь людей, остановившихся у дома. Она зажгла свет и пошла взглянуть, кто это. И тут послышался истошный крик Флорипеса. Сеу Лула тоже поднялся узнать, в чем дело.
— Что случилось? А? Что там такое?
Громкий голос ответил:
— Ничего, полковник. Просто негр перепугался.
Это был капитан Антонио Силвино, который приехал в Санта-Фе. Кангасейро оцепили дом, а негра Флорипеса связали, и он плакал от страха.
— Перестань выть, черномазый трус! — закричал на него капитан.
— Амелия, кто это там?
— Успокойтесь, полковник, это не лейтенант Маурисио. Велите зажечь в доме свет.
Сеу Лула распахнул парадную дверь, и дона Амелия зажгла лампу в гостиной. В комнату вошел капитан Антонио Силвино, вся грудь его была увешана медалями, на пальцах блестели кольца, в руках он держал карабин, за поясом торчал кинжал. Кабры остались в дверях.
— Ребята, постерегите-ка тут.
Капитан оглядел красивую гостиную, картины на стене, рояль, молчаливо стоявший в углу.
— У вас отличный дом, полковник.
Старик очнулся, он почувствовал опасность. Негр Флорипес продолжал хныкать.
— Велите этому негру заткнуться, или ему придется замолчать раз и навсегда.
— Капитан, прошу вас, не убивайте негра, — сказала дона Амелия.
— Сеньора, мы не занимаемся убийствами. Я не лейтенант Маурисио.
— Я знаю, капитан.
— Что такое, Амелия, что ему нужно?
— У меня есть имя, полковник. Я прибыл сюда, чтобы договориться по-хорошему.
Он уселся на софу, напротив рояля. Дона Оливия начала кричать.
— Что это там у вас?
— Ничего, капитан. Это больная сестра.
Некоторые кангасейро расселись на стульях в гостиной. Капитан заговорил:
— Полковник, итак, я уже сказал, что прибыл сюда договориться по-хорошему. Я не убиваю и не разоряю, как полицейские ищейки. Я только хочу, чтобы вы мне помогли. Я послал вам письмо с просьбой не трогать одного вашего арендатора. И вижу, что полковник прислушался к моим словам. Теперь вы можете забыть о Жозе Амаро. Того, кто заслуживает моего покровительства, я охраняю сам. Защищаю его острием кинжала и меткой пулей. К счастью, полковник это уже, видно, знает.
Сеу Лула слушал размеренную речь делового человека с черными усами и грубым лицом.
— Со мною пришли вот эти мальчики. Они ребята хорошие и никого не трогают. Сам я стреляю только в крайних случаях. Ведь враг есть враг.
Дона Амелия, бледная как полотно, спросила:
— Капитан, не желаете ли чего перекусить?
— Нет, благодарю вас, сеньора.
И, повернувшись к старику, добавил:
— Полковник, я знаю, что у вас много денег.
— У меня?
— Да, у вас, полковник, не надо скрывать.
— Капитан, в этом доме нет никаких богатств.
— А между тем, сеньора, мне известно, что есть. Я даже знаю, что у вас много золотых монет. Вот я и приехал получить их. Правда, у меня еще есть эти ребята, которые ждут вознаграждения.
— Капитан, у нас нет золота.
— Старик знает, где оно зарыто.
— Что?
— Как что?
Кангасейро рассмеялись.
— Старина, что вы на меня так уставились? Я пришел сюда договориться по-хорошему. Я человек воспитанный.
— Но, капитан…
— Сеньора, к пожилой женщине я всегда отношусь с уважением. Моя мать всегда мне говорила: «Относись с уважением к старым женщинам». Я разговариваю с полковником. А он будто и не слушает меня.
Сеу Лула с подавленным видом смотрел на капитана, как бы желая что-то сказать и не находя слов.
— Капитан, у меня ничего нет.
— А я знаю, что есть. В вашем доме есть золото. Мне совсем не хочется с вами ссориться. В Витории у одного хозяина энженьо тоже был клад, так мне пришлось применить силу. При первом же ударе кнута он, как миленький, все выложил.
— Капитан, я прошу вас ради пресвятой девы Марии, у нас нет золота.
— Сеньора, я уже сказал, что имею дело со стариком. Я никому не причиняю зла, но не люблю, чтобы меня обманывали.
— Что?
— Старина, не прикидывайтесь дурачком, со мной этот номер не пройдет. Я хочу получить золото.
— Капитан, я же сказала вам, что это наговоры.
— Сеньора, меня не так-то просто провести. Дона Инес, жена этого негодяя Кинки Наполеона, говорила то же самое, но я знал, что она меня обманывает. Из этого дома не выйду, пока не получу золота.
Старый Лула продолжал стоять неподвижно, безразличный к дерзким словам капитана. Дона Амелия ясно представила себе опасность, которой они подвергались. Ненем закрылась в спальне, дона Оливия кричала, обращаясь к старому Томасу:
— Иди к черту, старик!
Тогда капитан сказал:
— Ребята, в этом доме есть клад! Придется немного поработать! Годой, займись-ка хозяином!
Дона Амелия бросилась в ноги капитану:
— Ради пресвятой богородицы, не делайте этого.
— Забери старика, Годой.
Они схватили сеу Лулу. Старик задрожал, глаза
