что Джимми живёт в Гласиуме, а не в Оскале. Он, конечно, может сойти за Бруму.
— Армия Солати находится примерно на трети пути сюда.
Джован рывком поднимается на ноги, но качает головой.
— Это невозможно, — говорит он. — Пару дней назад я получил сообщение от твоей матери о принятии моего последнего предложения. Мир близок.
Почему он удивлён, что моя мать солгала? Я оставляю его работать над своим отрицанием и возвращаюсь к Джимми.
— Как быстро они движутся?
— Медленно. Они несут кучу вещей. Мечи и луки. Их ведёт жуткий мужчина.
— Дядя Кассий, — бормочу я про себя.
Он не заслуживает того, чтобы стоять во главе любой армии.
— Никто тебя не видел? — спрашиваю я.
Мальчик выпячивает грудь.
— Конечно, нет.
Я крепко обнимаю его. Хотела бы я, чтобы он смог передать мне весточку, не раскрывая свой народ, но это было слишком большое ожидание от семилетнего мальчика. И если его предупреждение предотвратит войну, то его приход стоит того.
— Ты отлично справился. Возможно, ты спас много людей. Мама может злиться на тебя, но, в итоге, она будет тобой гордиться, — говорю я.
Его маленькие плечи расслабляются.
Я двигаюсь к двери и распахиваю её, зову Рона и озвучиваю короткую просьбу. Я не могу выпустить Джимми из комнаты, но и не хочу, чтобы он подслушал слишком много.
Джован расспрашивает Джимми. Мальчик дрожит, он так боится этого внушительного мужчину. Я беру его за руку, поскольку Джован решил наконец-то поверить в то, что сюда направляется армия.
— Эта чертова вероломная сука! — кричит он.
Я закрываю уши Джимми, пока Джован не останавливается. Хотя я не могу винить его. На его месте я сказала бы то же самое.
— Откуда ты знал, где меня искать? — спрашиваю я Джимми.
От его озорной улыбки я прищуриваю глаза.
— Я последовал за тобой, когда ты ушла, чтобы помочь своему другу. Всю дорогу до этого большого серого дома. Я думал, что ты могла увидеть меня, когда свернула один раз.
Я помню вспышку красного цвета, которую я списала со счетов. Во второй раз Джимми успешно прошпионил за мной. Я должна познакомить его со Льдом.
— А потом я не знал, как попасть внутрь, но заметил эти большие двери наверху, — продолжает он.
Джован рычит от этого.
— Там должен был быть чёртов стражник, — говорит он.
— Там был мужчина. Но я не сразу его увидел. Я заглянул в одну из огромных дверей, увидел людей и подумал, что надо попробовать другой путь, чтобы никто не увидел. Но потом я услышал, что он идёт за мной, и я запрыгнул внутрь, чтобы сбежать.
Я, молча, проклинаю Дозорного. Если бы он не напугал Джимми ястребиным входом, тайна Ире осталась бы в безопасности.
Рон возвращается с Каурой и уходит. Надеюсь, моя просьба вызвала некоторое замешательство в любопытствующей снаружи ассамблее. Я подсаживаю Джимми к Кауре и оставляю пару играть в дальнем конце комнаты.
Я поворачиваюсь к Оландону.
— Во-первых, ты должен кое-что увидеть.
Я тянусь к вуали и наполовину поднимаю её.
Мой брат спотыкается о свои же ноги, спеша подойти ко мне.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза — обман — перед тем, как полностью снять вуаль. Ободок падает на пол.
Руки хватают меня за лицо. Дрожащие руки.
— Сестра, — говорит он густым голосом. — Я всегда знал, что ты будешь сногсшибательной. Подумать только, мать завидовала тебе! Всё это время.
— Э-э, — осторожно отвечаю я.
Я не могу унять дрожь в голосе. Тёплая мозолистая рука сжимает моё плечо. Рука Джована.
— Открой их, Олина. Твои глаза прекрасны, — говорит Джован.
Возбуждение, которое вызывают его слова, пробивается сквозь панику.
Я открываю глаза.
ГЛАВА 25
Если я считала реакцию Джована слишком эмоциональной, то реакция моего брата просто позорна. Оландон, пошатываясь, падает на одно колено. Полагаю, это крайне сильный шок для того, кто знал меня всю жизнь. Проходит так много времени, пока он в ужасе смотрит на меня, что я чувствую, как слёзы жгут мне глаза.
— Скажи что-нибудь, дурак! Ты расстраиваешь её, — требует Джован.
Оландон отрывает свой взгляд от меня и смотрит на Короля.
— Т-ты знал? Как? — спрашивает Оландон Короля.
Я быстро моргаю, пока внимание отвлечено от меня, и тянусь к ободку, чтобы снова надеть вуаль. Рука накрывает мою ладонь.
— Забудь о ней, на время, — говорит Джован мягким голосом.
Я поднимаю на него глаза и быстро отступаю назад, когда мой нос касается его щеки.
— У тебя голубые глаза, — задыхается Оландон.
Я прочищаю горло и укрепляю свою решимость.
— Да, полагаю, что дражайшая мать спала с Брумой в год мирных переговоров. Мой возраст не совпадает со временем присутствия делегации, но подозреваю, что это было прикрытие. Полагаю, что я старше на срок где-то от шести месяцев до года. По крайней мере, это дата самой ближайшей делегации к моему рождению. У меня есть чёткие воспоминания о тебе в младенчестве, поэтому я не верю, что эта делегация была раньше, иначе я была бы моложе тебя.
— Так, на самом деле, тебе двадцать или около того? — медленно говорит он.
Видимо, он всё ещё в шоке. Я быстро киваю ему.
— Как давно ты знаешь? — спрашивает он.
— Я бы сказала тебе, если бы знала это ещё в Осолисе. Я узнала около перемены назад, — говорю я.
— До этой минуты у тебя было более чем достаточно времени сказать мне!
Он бросает на меня злобный взгляд.
Джован встаёт передо мной.
— На подходе армия, которая собирается убить моих людей. У нас нет времени на твои мелочные обиды. Будь благодарен, что она вообще сказала тебе после того, как ты сидишь и насмехаешься над окружающими тебя Брумами.
Двое мужчин угрожающе смотрят друг на друга.
— У меня есть план, как помешать нашей армии добраться до Гласиума, — говорю я, делая шаг перед Королём.
— Что! — говорит Оландон, вставая на ноги. — Ты собираешься помочь Гласиуму?
Его обвинения приводят меня в ярость, хотя я достаточно честна, чтобы понимать, что часть моего гнева — защита. Неужели моё отношение к Брумам настолько смягчилось?
— Я помогу обоим мирам, Оландон, — я сохраняю голос максимально спокойным.
Внезапно я вспоминаю свой давний разговор с Сатумом Джерином. Он говорил о том, что у Татум есть запасы, которых хватило бы Осолису на несколько оборотов. У меня пересыхает во рту, когда я понимаю, как долго она, должно быть, планировала это. Нас всех одурачили.
— Мать планировала эту войну у всех под носом.
Я встречаюсь с карими глазами моего брата.
— Принц
