задача спасти его. Мы лезли и не в такую западню, без всяких на то причин. Тот же подземный червь, зачем он был нам? Лишь затем, что мы друзья и идем один за другим. И я спрашиваю еще раз, кто мы друг для друга? Остаться ли мне здесь, с этим гномом, чтобы вас не тронули храмовники? С которыми вы все равно рано или поздно схлестнетесь в битве. Я почему-то не сомневаюсь в этом.
Паша так и не проронил ни слова, он был удивлен напору эльфа, и, в сущности, согласен с ним практически во всем. Он не верил в судьбу, но у него не было иной цели, кроме как просто прожить эту жизнь в этом, а не родном мире, принимая все её вызовы. Там, где он оставил все, цели каждого были ясны и понятны, так или иначе, а каждый должен был реализовать себя на выбранном поприще, будь то сколачивание капитала, приобретение всемирной славы или цирроза печени. Воспитание очередного ребенка, медитация на склоне Тибетских гор или спортивные рекорды. Там почти у каждого была мечта, иногда долгосрочная, а иногда охватывающая какие-нибудь десять минут. Здесь же у него не было мечты, потому что он не знал этого мира, хоть он и казался знакомым. Да, он хотел стать хорошим магом, побеждать врагов. Но, в конечном итоге, ему ничего не оставалось хотеть, кроме как просто куда-то идти и пытаться выжить на этом пути. И если он задавался вопросом: «Зачем я здесь?», то ответ звучал: «Чтобы пройти этот путь, каким бы он ни был».
Ясмина тоже молчала. Она не стала язвить, и в какой-то момент Паша поверил, что она действительно почувствовала себя виноватой.
– Я просто хотела как лучше, – промямлила она, – Они же не ищут тебя. Они ищут этого гнома.
– А я не собираюсь более скрывать, что я эльф! – гордо воскликнул Мигэль, и с вызовом стянул с себя шапку, открыв миру свои уши.
– Эй, не перегибай, – Паша поднял шапку и дал ее в руки Мигэлю,– Ты можешь сколько угодно гордиться своим происхождением, но, поверь, иногда лучше умолчать об этой твоей особенности. Совсем не обязательно бросаться на каждого прохожего и кричать ему, что ты эльф.
– Да, пусть так, не придирайся к словам. Я не безумец, просто… Просто устал прятаться, – эльф глубоко вздохнул и сел на лежак.
– А где ты бегал? – вдруг всполошилась Ясмина, – Где мы представляли тебя человеком, когда о тебе спрашивали? Впрочем, ладно. Ты говорил о судьбе, но почему-то ты не вспоминал о ней, когда мы вырезали под корень целую расу. Может, те болотные карлики спасли бы землю от какой-нибудь страшной болезни? Зато ты хочешь спасти гнома, и драться с храмовниками? Как тебя понять?
– Ты хочешь сказать, что храмовники могут спасти землю? – тихо спросил Мигэль.
– Что? – Ясмина возмущенно развела руками, – Я вообще не говорила подобного.
– Так, теперь оба замолчали, – рявкнул Паша, понимая, что разговор давно покинул нужное русло.
Он опасался, что сейчас они могли бы наговорить друг другу той лжи, что вылетает из людей в порыве ярости. Это была бы именно ложь, рожденная лишь затем, чтобы уколоть оппонента, секунду назад бывшего лучшим другом. И каждый будет жалеть о сказанном, но после, когда может быть уже поздно.
– Теперь мы просто берем этого гнома, привязываем его к седлу и убираемся отсюда, пока сюда не пришли эти злобные храмовники. Давайте, – распорядился Паша.
Он приподнял гнома за плечи и недвусмысленно глянул на ноги, Мигэль понял его взгляд, и взял гнома за ноги. Пыхтя и чертыхаясь, они водрузили безвольное тело гнома на лошадь с поклажей. Кое-как привязав гнома к лошади, они быстро свернули лагерь и выдвинулись в путь, Пашины часы показывали шесть часов утра. Однако возник вопрос, куда им идти, ведь гном пришел ровно оттуда, куда доселе отряд держал курс.
– Возьмем чуть западнее, думаю, мы разминемся с ними. В любом случае, они ищут одного пешего гнома, а не группу всадников, – решил Павел.
Недавние разногласия привели к какому-то пониманию ситуации, теперь к словам Паши относились с должным уважением, не спеша оспаривать их. Так они прошли до полудня. Лошади месили глубокий снег, что сильно изматывало их, но дорог поблизости не было видно.
– Все, хватит. Лучше сразиться с толпой храмовников, чем лишиться лошадей и топтать эту снежную пустыню своими ногами, – заявил Паша и спрыгнул с лошади.
На многие километры вокруг простиралась сплошная снежная пустошь, изредка пронзаемая лесами и рощами. Казалось, будто до пресловутых фьордов и гор им идти еще не один день, потому что они не дошли даже до предгорий.
– Тут вообще есть дороги? – задался вопросом Мигэль, оглядывая снежную пустыню.
– Есть, но земли здесь не слишком-то заселенные, – ответила Ясмина, – другое дело побережье. Северяне морской народ. Там теплее, там много рыбы. Там их флоты, на которых они ходят в море и грабят все, до чего могут дотянуться. Бывает, ходят и по суше, но реже.
– В общем, на хорошо проторенную дорогу мы не выйдем? – как-то обреченно спросил Мигэль.
– Почему же? У нас же есть очень талантливый волшебник, который постоянно все находит, в основном неприятности, конечно. Но все же, – Ясмина сказала это без издевки, скорее искренне шутя, что свидетельствовало о хорошем расположении духа.
– Хм… И точно, почему бы мне не поискать дорогу? – задумался Павел, будто совсем забыл о своих способностях.
– Можешь дорогу. Но лучше какое-нибудь поселение, желательно, населенное добродушными жителями, а не яростными викингами, – заключила Ясмина.
– Что ж, это возможно, – почесав подбородок, пробормотал Паша, – Мне нужно время. Погони все равно не видно.
– Конечно, не видно. Охотники храма всегда пешие, – улыбнулась Ясмина, – Иногда традиции противника могут играть нам на руку.
«Дорога»: это слово стучалось и билось о стены Пашиного разума, о прочих вещах он предпочел позабыть, чтобы сконцентрироваться и как можно точнее воспроизвести в заклинании искомый образ.
Искать неизвестное уже вошло в привычку, хоть это и не было правильным для того вида заклинания, что он использовал и удачная его работа была лишь результатом чуда. Он искал ощущения, какие могли бы его посетить, как только он окажется в нужном месте, но не само место. Это было сопряжено с определенным риском, ведь таких мест могло оказаться несколько. Сейчас Паше предстояло найти дорогу, про поселение Паша боялся даже думать, ведь подходящих под его ощущения могло не оказаться на многие километры вперед, а результат был нужен наискорейший.
Запах пшеничной каши теребил Пашин нос, будоража изголодавшееся
