не выпускал когти.
— Может, вернешься в тронный зал и сразишься с ним, как мужчина! Маг против дракона! Это многообещающая битва.
— Ну, уж нет, я отниму тебя иначе, — король метнулся к Патриции и хотел насильно нацепить корону опалской королевы ей на голову. Должно быть, корона равна магическим оковам, которые привяжут ее к королю и станут сосать из нее жизнь, как из прежних королев. Патриция увернулась и толкнула короля прямо в объятия мертвой Эсперанцы. Костистые руки скелета и черные розы моментально оплели тело короля. Другие покойницы, почуяв возможность реванша, тоже подползли к королю. Вскоре в него вцепились десятки костлявых мертвых рук. Король Опала вопил, но вырваться не мог. Наверное, Эдвин, ворвавшийся в тронный зал, сумел частично заблокировать его силу.
Сам Эдвин не замедлил появиться. Он выглядел растрепанным, но красивым. На щеке у него остался шрам от перстня-печатки короля. Очевидно, рана была колдовской, потому что очень медленно заживала даже на драконе.
Король Опала сам начал обращаться в скелет, обвитый черными розами. Теперь его же магические создания пили кровь из него.
— Я могу сжечь его, — предложил Эдвин.
— Не надо! Пусть мучается так же долго, как все его мертвые королевы.
Патриция закрыла решетку на нише, внутри которой корчилось в объятиях черных роз тело короля. Бывший великий маг был побежден. Кто бы подумал, что он окажется не самым великим волшебником. Это удача, что кроме него нашелся Эдвин.
Мертвые жены короля остались с ним, будто надзирательницы, и разрывали его на части. А потом за пологом плотно свившихся черных роз ничего стало не видно.
— Так ты снова всё вспомнила! Уже в сотом теле в сотый раз! Роза! Патриция! — Эдвин выхватил ее из объятий черных роз, которые потянулись уже к живой девушке. — Кстати, на помощь к тебе прилетела с остатками своего парящего флота Леонелла. Столетие тому назад она была твоей лучшей подругой, и вы часто сплетничали обо мне за цветочным чаем.
— Кажется, да! — Патриция вспомнила столик с чашечками дымящегося чая из цикория, роз и лютиков. Кажется, большую часть цветов для заварки они приносила на остров пурр сама. Леонелла внимательно выслушивала ее похвалы насчет победы над драконом, которого оказалось можно удачно водить за нос. Как неловко! Патриция готова была умереть со стыда, вспоминая это. Наверное, беспамятство благо.
В ноздри пахнуло паленым. Стены дворца накалились, будто стенки печи. В окна повалил оранжевый дым.
— Шеор подплывает! Ему нужна ты, но я унесу тебя!
Эдвин развернул крылья, но превращаться в дракона не стал. Его крылья оказались золотыми, как у ангела и выносливыми. Он подхватил Патрицию и понес прочь от огня. Они вылетели из дворца и пролетели над пылающим морем. Теперь это было море огня. Даже весла летучих кораблей загорались. Леонелла, стояла на флагманском корабле, и заметно нервничала. Пурры выполняли ее команды. Летучим кораблям удалось вытащить из моря корабли водяных до того, как те загорелись. Пламя затронуло берега Опала и катилось вперед, будто вулканическая лава. Патриции стало жарко и душно, как в аду.
— Я унесу тебя в волшебную империю, туда он не доберется, — пообещал Эдвин.
— Стой! Нельзя дать ему погубить целую страну, — Патриция глянула вниз на воспламеняющий море корабль. Его гордый драконий силуэт выглядел зловещим. Патриция вспомнила, что где-то под личиной деревянного дракона прячется красивый брюнет, которому она пела баллады о любви и давала абсурдные обещания.
— Как ты можешь его остановить, если даже я не смог? — удивился Эдвин.
— Просто! — Патриция вспомнила и запела одну из песен, которые нравились Шеору. Куплеты лились, будто магические заклятия. В них говорилось про любовь королевы фей, про чудеса и про вечный сон. Обычно под эти песни Шеор засыпал. Он повторял, что Роза умеет петь, как настоящая сирена и даже лучше. Ведь сирена не может управлять драконом, а Роза может. Когда она познакомилась с Шеором на живописном тропическом берегу, ее называли Розой. Сейчас имя и тело были другими, но песня осталась прежней. Дракон подчинился ей и на этот раз. Он уснул. Море перестало пылать. Огненные искры исчезли в воде. Силуэт деревянного дракона вдруг перестал быть кораблем. Он сонно свернулся в кольцо и застыл посреди моря огромным рифом.
— Пусть спит столетия напролет! — пропела Роза последний куплет. — Он во власти королевы фей! Велю русалкам хранить его сон.
Русалки всегда были ее подругами, но раньше она об этом не помнила. А вот они ее помнили и уважали. Наверное, это из-за того, что им не приходилось менять тела, прячась от дракона. А вот она находилась в бегах. Причиной игры в прятки стала месть из ревности. Вот почему Эдвин не одобрял месть.
— Спасибо, что прилетел спасти меня! — Патриция глянула на риф, похожий на скульптуру спящего дракона в открытом море. Вместо скульптора тут поработала магия.
— Как я мог поступить иначе! — Эдвин плавно взмахнул крыльями и отнес ее назад во дворец. Леонелла приветливо махала им с летучего корабля. Патриция вспомнила, что Леонелла обожает банкеты. Наверняка, она рассчитывает на пир после победы. Ее пурры тоже прожорливы. Они потребуют за свою помощь в войне сладости, чай, огненное вино и фрукты фей, которые, впрочем, не причинят им никакого вреда. Благо, всего этого в Опале имелось в избытке.
Зелигена и Нетопырина уже рассматривали ценные вещи в тронной зале. Маленькая пурра Патриции отковыривала крупные алмазы от спинки трона. Вот воровка! Патриция улыбнулась, глядя на нее.
— Веками в Опале правили династии магов, — подытожил Эдвин, — пора мне взять Опал под свое драконье крыло. Хочешь стать тут королевой?
— Не знаю. С Опалом связаны дурные воспоминания.
Проходя мимо королевского склепа, Патриция заметила всё еще живую Беатриче. Сестра осталась в склепе за его магическими замками. Она цеплялась бледными руками за решетки окон, оплетенные черными розами. Колдовской туман клубился по ту сторону окон, внутри склепа. Пока Беатриче заперта, наружу туман не просочится. Наверное, не удивительно, что мертвенная фея к утру отправилась спать в склеп и угодила в ловушку. Кроме Беатриче в капкан попалась целая стая бледных могильных фей, похожих на моль. Их белесые крылья, обычно разносившие чумную заразу, сейчас беспомощно бились о саркофаги почивших королей.
— Не бросай меня! Я исправлюсь! — причитала Беатриче, пытаясь дотянуться до Патриции. — Выпусти меня из склепа. Я полуфея, а не покойница! Я не обязана сидеть взаперти с мертвецами. Сестра! Иди ко мне! Отопри замки ключиком водяных! Он ведь подходит к любым замкам! Чего тебе стоит меня отпустить? Я обещаю ни во что не вмешиваться.
