Одним движением, я не успеваю ничего сделать, стягивает с меня платье, и оно бесшумно падает на пол.
— Янош! — Инстинктивно прикрываю грудь руками, но он тут же разводит их в стороны.
— Расслабься, Юль. Это же я, твой клоун. И я с тобой…
Его тихий голос заставляет исчезнуть все сомнения: правильно или неправильно, вовремя или нет, что будет потом? Да какая разница! Жизнь — это здесь и сейчас, жизнь — это Янош.
Нетерпеливо стягиваю с него рубашку, кажется, пуговица одна отлетела. Или две? Плевать! Пальцы, наконец, касаются нежной кожи.
— Нравится? — его хриплый голос заставляет вздрогнуть. — Проверишь мою физподготовку?
Надо же, не забыл. Медленно провожу рукой по его прессу, очерчиваю каждый кубик…
Он замирает, а потом подхватывает меня на руки и несет к кровати.
Вытягивается рядом, постель слишком узкая для нас двоих, но это к лучшему. Дрожь бежит по телу, но вовсе не от холода.
Дух захватывает от одной только мысли, что может сейчас случиться. Янош, он так смотрит на меня, что руки сами тянутся к его джинсам. Хочу слиться с ним воедино, чтобы не было больше никаких преград, недомолвок, никакой, к черту, одежды!
Словно не было никогда никого другого у меня, не было у него всех этих девиц. Словно он всегда был только моим. С самого начала.
Прижимаюсь к его твердой груди и закрываю глаза, хочу отдаться ощущениям полностью. Нет никакого смущения, стыда или неловкости. Его горячее дыхание обжигает кожу, запускает в теле реакцию, с которой невозможно совладать, можно лишь подчиниться. Губы оставляют следы везде — на груди, животе, на плечах, на бедрах…
Темный взгляд заставляет верить, что я единственная, самая желанная и что действительно никого больше нет. Кроме меня. Хочу стать еще ближе, слиться воедино, потому что он мой! Только мой.
— Наконец-то! — довольно шепчет в губы, смешивая наше дыхание. — Заноза, ты же мне каждую ночь снишься, и ты там плохая, очень плохая девочка! Покажи мне, какая ты на самом деле.
И я показала…
…Теплые руки ласкают тело, гладят, что-то вырисовывают на коже, нежные губы оставляют дорожки поцелуев на шее и груди. Я не хочу открывать глаза, хочу оставаться в мягкой полудреме, полностью отдавшись на волю победителю.
— Я останусь у тебя до утра, — не спрашивает, а утверждает Янош. — Твоей соседке придется ночевать сегодня в другом месте. И завтра тоже. И послезавтра.
До меня не сразу доходит смысл его слов, я расслаблена и немного устала. И чувствую, что отдыхать мне осталось недолго. В голове уже не первый раз мелькает мысль забить на учебу и не ходить никуда утром. Остаться здесь. С Яношем.
— Соседка? Аленка обычно под утро приходит. — Устраиваюсь поудобнее на его груди. — Но да, наверное, сегодня она сюда не попадет. Но вот завтра… она здесь живет, Янош.
— Предлагаешь мне выкинуть своего соседа из окна? Неплохая идея, потому что каждую ночь я теперь буду спать с тобой.
И по тому, что происходит дальше, я понимаю: Разумовский точно не шутит!
— Почему мы сразу не поняли? — Янош не собирается засыпать, задумчиво гладит мое плечо и продолжает рассуждать. — Я как подумаю, сколько времени мы потеряли… Заноза, его обязательно надо наверстать!
— Конечно! И такое ощущение, что ты намерен это делать именно сейчас.
Провожу пальцем по его спине, кажется, нащупываю свежие царапины, которые буквально только что оставила на его коже. Не испытываю от этого ни малейших угрызений совести. А еще тихо радуюсь, что сейчас уже зима — в открытом сарафане я сама бы завтра на улицу не вышла.
— Конечно, намерен делать. От «я» до «я», Заноза, нам с тобой еще наверстывать и наверстывать.
— Чего? — От удивления окончательно изгоняю из себя сон. — Ты хотел сказать от «а» до «я»?
— Я сказал от «я» до «я». Янош и Юлия. Мы с тобой начинаемся и заканчиваемся на одну и ту же букву — на «я». Обещаю, что путешествие будет очень приятным.
Глава 62 Янош— Который час?
Она соскальзывает с кровати, я не успеваю ее удержать, хватаю руками воздух, а в ответ слышу лишь тихий смех.
— Ого! — В темноте вспыхивает зеленый свет телефона, озаряя лицо Занозы. Она хмурится, а потом выдает: — Мне Василиса звонила, а до этого твой брат. Что-то случилось?
Андрияш. Звонок пару часов назад, я даже не посмотрел, кто это был. Помню лишь, что кинул телефон на кровать Юлиной соседки.
— И мне звонил, — выдыхаю через минуту. — Не только он. Три пропущенных от Бессмертного. Однозначно что-то случилось.
Смотрю сообщение от Кощея.
— Срочно позвони. — Юля отрывает взгляд от своего мобильного. — Василиса мне написала.
— То же самое, что и Бессмертный. У брата телефон отключен, — сообщаю, едва услышав металлический голос «вне зоны действия».
В темноте подбираю штаны, быстро натягиваю на себя. Понятно, что алфавит придется изучать позднее.
— Вась? — Заноза дозвонилась до сестры. — Что случилось? О господи!
Не хотел ее будить, она заснула только к утру, всего несколько часов на беспокойный сон. Хотел уйти тихо, отключив ей звук на телефоне и кинув эсэмэску ее тусовщице-соседке, чтобы не смела заявляться раньше полудня.
— Янош? Уже пора? — сонный голос остановил меня в двух шагах от двери. — Я с тобой.
— Спи, я сам разберусь, Юль. Тебе надо отдохнуть. Не ходи сегодня в универ, хорошо?
Она натягивает на себя одеяло, взгляд заспанный, куда ее в таком состоянии тащить?
— Я позвоню, ладно? — Возвращаюсь обратно к кровати и обнимаю теплую податливую Занозу. — Кощей меня там встретит. Поспи, хорошо? Я люблю тебя.
Кивает и через секунду закрывает глаза. Надо идти, Бессмертный даже машину за мной прислал, но не могу сдвинуться с места: спящая Вьюгина вызывает нежность, на которую я никогда не был способен. Так бы и смотрел.
Андрияш, твою же… Главное, что родители ничего не знают, надеюсь, они не смотрят российские новости.
До городской больницы доезжаем быстро, водила Кощея свое дело знает. Рано, конечно, но меня пустят. В голове крутятся несколько отбитых шуток, которые понравятся Профу. Если раньше не выгонит из палаты.
— Здрасте, я к Разумовскому, вечером вчера привезли с сотрясением мозга, после аварии.
— Это на Красина которая была? — зевает толстуха в белом халате. — Всю ночь врачи оперировали, но нельзя к ним. Посещение родственников…
— Мне можно, — перебиваю женщину и примиряюще улыбаюсь. — Моего не оперировали, вывих плеча и ушибы. Вас должны были предупредить.
— Все равно нельзя! — рявкает и отворачивается к допотопному телефону. — На часы посмотрите. Больница, здрасте!
