Но когда Габриэль уже надела шляпку и решила спрятать записку в ящик стола, в комнату вбежал Бруно и, зарычав, вырвал у неё из рук письмо вместе с конвертом.
— Пречистая Дева! Бруно! Фу! Фу! Да что же ты такое делаешь! — воскликнула Габриэль, пытаясь вырвать несчастный листок.
Но к тому моменту от конверта и записки остались уже одни клочья, а Бруно принялся лаять на Габриэль. Она попыталась его успокоить, но это было не так-то просто — пёс принялся трепать коврик у камина, и в ярости скрести когтями паркет. Габриэль собрала клочья бумаги и бросила их в пустой камин, и в этот момент вспомнила, что в прошлый раз Бруно вот также странно вёл себя после её встречи с Корнелли.
— Так значит… ты не любишь капитана Корнелли? Интересно, почему? — спросила она пса с улыбкой, но ответом ей был только яростный лай. — Ну что же, невоспитанный пёс, хозяин велел тебе меня слушаться, а раз ты так себя ведёшь, то сегодня посидишь взаперти!
Габриэль выскользнула из комнаты и закрыла её на ключ. Не хватало ещё, чтобы Бруно набросился на капитана — вот это будет уже совсем ни к чему. Да и кто знает, как поведёт себя Корнелли в ответ, а вдруг он ударит, или ещё хуже — застрелит пса?
Она сказала Натану, что сходит в Эрнино на почту, и твёрдо отказалась от предложенной им коляски с кучером, сославшись на то, что грозы сегодня не предвидится, а прогулка пойдёт ей на пользу. Не стоит всем здесь знать с кем она встречается.
— Что-то Фрэн, моя кузина, давно мне не писала, я начинаю волноваться, — ответила она Натану, выходя на подъездную аллею, — и, если вам нужно что-нибудь отправить, я могу это сделать.
— Нет, синьорина Миранди, но если пришёл сельскохозяйственный журнал хозяина, то захватите его.
— Хорошо!
Она зашагала в сторону моста и подумала вдруг, что это и правда становится странно: за всё время, что она живёт в Волхарде, от Франчески пришло только одно письмо, а ведь она обещала писать ей чуть ли не каждый день. И зная Франческу, Габриэль была уверена, что первое время письма и в самом деле будут приходить очень часто. Но вот она сама уже отправила их с десяток, а ответов всё нет и нет, и её нехорошее предчувствие только усилилось.
А что если капитан хочет что-то сказать о Франческе? Пречистая Дева!
Ведь помолвку уже должны были назначить, и уж о таком радостном событии Фрэн бы написала сотню раз!
Габриэль зашагала быстрее, пытаясь себя успокоить.
Пожалуй, стоит расспросить почтаря о том, часто ли теряются письма в дороге? Мало ли — ведь Алерта так далеко…
Корнелли ждал её там же, где они виделись впервые — у дороги на окраине Эрнино. И сегодня он выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз — новая форма была с иголочки, отглаженной и чистой, и сидела на нём прекрасно. Он учтиво поклонился, церемонно поцеловал руку Габриэль, и улыбка его была такой искренней и радостной, что у неё даже на душе потеплело.
Вдруг снова захотелось оказаться в Кастиере, среди знакомых лиц, услышать родную речь, не искажённую горским акцентом, поговорить о музыке, побывать в опере, увидеть море, белые дома с зелёными ставнями и герань в глиняных вазонах, почувствовать запах апельсинов и услышать крики торговок на рынке, расхваливающих свой товар. Она даже не могла понять почему на неё так внезапно нахлынули все эти воспоминания, словно капитан Корнелли своим появлением приотворил дверь в её прошлую жизнь.
И истосковавшись по знакомым местам и людям, Габриэль жадно слушала его рассказы обо всём. Они поговорили об общих знакомых, о новостях из столицы, которые привезли с собой переехавшие в Эрнино офицеры, о здоровье родных. О Франческе Корнелли ничего не знал. И Габриэль спросила, приехали ли сюда капитаны Моритт и Федерик. Уж кузен Франчески должен знать как у неё дела.
— Никола? Нет, он всё ещё в Алерте, — пожал плечами Корнелли, — попросил увольнительную на три недели — какие-то семейные дела. Может, он и вовсе сюда не вернётся. А Федерик приедет на днях, к нам перебрасывают ещё людей — нужно укрепить заставы под Инверноном после недавних событий.
— Недавних событий? — переспросила Габриэль.
— Вы разве не слышали? Хотя, впрочем, может даже и лучше, — мрачно ответил капитан, глядя куда-то мимо неё.
— Расскажите, пожалуйста, что случилось? — спросила она с тревогой.
— Повстанцы вырезали всю заставу на излучине Ветреной реки, — ответил капитан мрачно, — проклятые гроу! Кто бы мог подумать — с помощью волков!
— Что значит «с помощью волков»? — искренне удивилась Габриэль.
— Волки ночью сняли всех наших часовых. Я сначала думал, что это были собаки, но нет, это были настоящие волки — порвали всем глотки, — капитан постучал носком сапога по камню, — кто-то привёл их туда и натравил.
— Волки что же… слушаются людей? Но… как такое возможно? — у Габриэль даже холодок пробежал по спине.
— В этом диком краю, синьорина Миранди, возможно всё, — ответил Корнелли с какой-то досадой в голосе, — знал бы я как справиться с этой проклятой горской магией! Если только перебить всех этих колдунов по одному! Уж не знаю как, но они умеют подчинять себе волю животных, иначе чем ещё объяснить то, что я видел своими глазами?
— Но как можно подчинить себе волю зверя? Да ещё волка! Это же…
Она даже растерялась, не найдя подходящих слов.
— Вы слышали что-нибудь о чьеру? — капитан посмотрел на Габриэль внимательно.
— Я кое-что читала о них в книге легенд, но это же легенды! Вы что, хотите сказать, что они, и правда, существуют? Красноглазые волки и беркуты, и …
Она развела руками.
Корнелли посмотрел куда-то вдаль на белые шапки Сорелле и произнёс задумчиво:
— Раньше я тоже не верил. Но… я уже давно на границе. В каждом клане горцев есть такие колдуны, которые умеют вселяться в лошадь или волка, вообще в какого-нибудь зверя, и заставлять его делать то, что им нужно. Понимаете, они могут видеть глазами зверя, управлять его телом, подчинять его волю… Раньше их было больше, но после восстания мы устроили настоящую охоту на них. Так что сейчас их остались лишь единицы. И мы думали, что победили, но выходит, что не всех, потому что то, что я видел под Инверноном — это сделал один из чьеру. А затем уже пришли люди и добили тех, кто спал.
— Добили?
— Да, вырезали всю заставу. Я знал этих людей… Среди них был сын синьора Алигретти, вы, кажется, знакомы с этой семьёй? Младший сын…
— Марио? Боже, как ужасно! — прошептала Габриэль.
— Да, Марио. Простите за то, что я вам это рассказываю, но, кажется, впереди нас ждут не лучшие времена. Не знаю, где они появятся в следующий раз — может и где-то под Эрнино. Теперь будем прочёсывать здесь всё. И вашему отцу, кстати, стоит быть осторожнее в полевом лагере. Я, пожалуй, заеду к нему сегодня, предупрежу — они всё-таки на отшибе и у них нет там никакой охраны. Да и к тому же я давно хотел засвидетельствовать ему своё почтение, — улыбнулся капитан.
