Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Вместе с тем, женщина воспринимается как хрупкое и ценное имущество, но незначительное. Среди мужчин принято говорить о женщинах доброжелательно и с состраданием, обращаться к ним снисходительно и немного насмешливо. Из уст мужчин нередко вырываются подобные фразы: «Дети не знают, женщины не знают, только я знаю». Они говорят о женщинах вообще, об их шутках и разговорах нежно и насмешливо. Но это только социальное отношение. Стоит мужу оказаться наедине с женой около очага, как он примется выслушивать ее жалобы, учитывать ее просьбы и в свою очередь попросит ее помочь ему в тысяче всяческих мелочей. Мужское бахвальство уступает место сотрудничеству двух партнеров, сознающих то значение, которое они представляют друг для друга.
Эта двойственность мужского поведения в отношении женщин имеет свое точное соответствие, тоже двоякое, в женской группе. Женщины осознают себя отдельной общностью и проявляют это разным образом, например мы видели, что они говорят не так, как мужчины. Особенно это касается молодых женщин, у которых еще нет детей, и младших жен. Матери и пожилые женщины подчеркивают эти различия в гораздо меньшей степени. Кроме того, молодые женщины любят общество детей и подростков, играют и шутят с ними; заботятся о животных с той теплотой, которая свойственна некоторым племенам южноамериканских индейцев. Все это способствует созданию вокруг и внутри женской группы особой атмосферы, детской, веселой, кокетливой и задорной одновременно. И мужчины поддерживают ее, когда возвращаются с охоты или из огородов.
Но совсем другое поведение проявляется у женщин, когда они исполняют обязанности, которые на них изначально возложены. Они занимаются ремесленными работами умело и терпеливо, безмолвно разместившись кругом и повернувшись спиной к окружающим. В кочевой период женщина терпеливо несет тяжелую корзину с запасами продовольствия и имуществом семьи, а также пучок стрел, тогда как ее муж идет во главе семейной группы с луком и одной или двумя стрелами, деревянной рогатиной или палкой-копалкой, высматривая дичь или дерево с плодами. Головы женщин перетягивают повязки переноски, а спины заслоняют узкие корзины в форме перевернутого колокола. Они преодолевают многие километры пути характерным шагом: покачивая сжатыми бедрами, смыкая колени и ступая на внешнюю сторону стоп. Отважные, решительные и веселые.
Этот контраст между психологическим поведением и экономическими функциями выражен на философском и религиозном уровне. У намбиквара отношения между мужчинами и женщинами определяются двумя полюсами, вокруг которых организуется их существование: с одной стороны, оседлая земледельческая жизнь, основанная на двоякой мужской деятельности – строительстве хижин и земледелии, с другой – кочевой период, когда существование обеспечивается главным образом женским собирательством. Оседлая жизнь олицетворяет безопасность и продовольственную беззаботность, кочевая – скитания и голод. К двум этим формам существования, летней и зимней, намбиквара относятся по-разному. О первой они говорят с грустью, которая связана с осознанным и смиренным согласием с условиями человеческого существования, с утомительным повторением одних и тех же действий, тогда как другую описывают с возбуждением и восторгом, как открытие.
Однако в их метафизике взаимоотношения имеют обратную направленность. После смерти души мужчин перевоплощаются в ягуаров, а души женщин и детей уносятся в небо, где рассеиваются навсегда. Этим объясняется исключение женщин из священного ритуала, который совершается в начале земледельческого периода: изготовление бамбуковых флейт флажолет, которым приносят подношения. Мужчины играют на них, уходя подальше от шалашей, чтобы женщины не могли их видеть.
Хотя время года было неподходящим, я очень хотел услышать звучание этих флейт и приобрести несколько экземпляров. Вконце концов, уступив моей настойчивости, группа мужчин отправилась в поход: толстый бамбук, который необходим для изготовления инструмента, растет только в дальнем лесу. Через три или четыре дня я был разбужен среди ночи. Мужчины подождали, пока женщины уснут, и потянули меня за собой на сотню метров туда, где, спрятавшись в кустах, приступили к изготовлению флажолет, на которых затем сыграли. Четыре исполнителя дули в унисон; но так как инструменты не звучат совершенно одинаково, создавалось впечатление неполной гармонии. Эта мелодия отличалась от песен намбиквара, к которым я привык и которые своим размахом и интервалами напоминали наши деревенские хороводные песни. Отличалась она и от пронзительных носовых звуков окарины – музыкального инструмента с тремя отверстиями для пальцев, сделанного из двух кусков бутылочной тыквы, соединенных воском. Мотивы, исполняемые на флажолетах, ограниченные несколькими нотами, отличались хроматизмом и вариациями ритма, которые мне поразительно напомнили некоторые места из «Весны священной», особенно модуляции деревянных духовых инструментов в части «Действо старцев». Если бы женщина, из любопытства или неосторожности, стала свидетельницей обряда, она была бы немедленно убита. Как и у бороро, над женским началом висит настоящее метафизическое проклятие. Но в отличие от них, у женщин намбиквара нет особого юридического статуса (хотя, кажется, у намбиквара происхождение считается также по материнской линии). В обществе, столь слабо организованном, эти тенденции остаются подразумеваемыми и опираются на основу заведенного порядка и аморфных отношений.
Рассказывая о скитальческой жизни, которую они проводят во временных жилищах, с неизменной груженой корзиной, мужчины говорят с такой нежностью, будто ласкают своих жен. Каждый день они добывают, ловят, собирают все, что может поддержать их немыслимо жалкое существование. Каждый день они терпят ветер, холод и дождь. И этот период, который возможно пережить только благодаря самоотверженной деятельности женщин, проходя, исчезает бесследно, как и их души, которые неведомо куда уносит ветер и непогода. И совсем иначе мужчины воспринимают оседлую жизнь, древний характер которой подтверждают сорта возделываемых ими культур. Неизменная цепь земледельческих действий связывает оседлый период с бесконечным циклом перевоплощения и преемственности мужских душ. Долговременный летний дом и культурная почва, которая снова начнет жить и приносить плоды, «когда смерть того, кто обрабатывал ее прежде, уже забыта…»
Возможно, этим объясняется исключительная неуравновешенность, которую демонстрируют намбиквара, переходя от сердечности к неприязни? Редкие наблюдатели, которые к ним приближались, неизменно приходили в замешательство. Именно группа Утиарити пять лет назад убила миссионеров. Мои информаторы из числа мужчин охотно описывали это нападение и оспаривали славу самых лучших ударов. Но я не мог осуждать их. Я знал немало миссионеров и ценил человеческие достоинства и научные исследования некоторых из них. Но американские миссионеры-протестанты, которые пытались проникнуть в центральный Мату-Гросу около 1930 года, представляли собой особый случай: они происходили из крестьянских семей Небраски или Дакоты, где подростки были воспитаны в буквальной вере в ад и в котлы с кипящим маслом. Некоторые становились миссионерами, полагая, что получили страховой полис от других народов. Будучи уверенными в том, что спасение перед лицом Господа им гарантировано, они не заботились о том, чтобы проявить себя достойно. При исполнении своих обязанностей они нередко проявляли возмутительную жестокость и бесчеловечность.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
