— Райан?
— Что, Майк?
— Ты любишь маму?
— Очень.
— А-а. — Майк помолчал, обдумывая услышанное. — Ты не будешь ее бить? А то, знаешь, я теперь уже взрослый и смогу ее защитить. Хотя ты и здорово помог мне сегодня.
Райан резко выпрямился в кресле.
— Майк, я никогда не ударю Бекки. Никогда не причиню боли никому из вас. С чего ты взял, что я на это способен?
— Папа был способен.
Райан онемел, потрясенный до глубины души.
— Много лет назад я как-то проснулся ночью. Мне хотелось пить, и когда я пошел в ванную, то услышал внизу папин голос. — Глаза мальчика были сухи, но в его голосе явственно звенели слезы. — Я так обрадовался. Мне совсем не по душе было, что они развелись. Я подумал, а вдруг папа решил вернуться к нам? И спустился в холл, чтобы повидаться с ним.
Майк умолк. Райан сжал кулак, холодея от ужаса, который заглушил острую боль в израненных пальцах. Следующие слова Майка были ответом на вопрос, который сам Райан страшился задать.
— Я увидел, что папа… делал маме больно. — Майк на ощупь нашарил руку Райана. — Я не знал, что делать! Ничего не понимал. И я… убежал. Просто убежал. — Лицо мальчика исказилось, и он низко опустил голову, уткнувшись в сплетенные ладони. — Просто убежал.
На миг Райан окаменел, осознав, что Майк винит себя за то, чего никак не мог изменить. Все эти годы он нес на плечах тяжкую ношу вины за то, что не сумел защитить свою мать в ту ночь, когда Эрик изнасиловал ее. Слишком тяжкая ноша для мальчика, особенно если он несет ее в одиночку.
— Ты ни в чем не виноват, Майк. Ты был еще слишком мал, чтобы помочь маме. Даже если б ты спустился вниз, он, скорее всего, не остановился бы. Да еще и мог бы избить тебя. Поверь, для твоей мамы это было бы еще хуже, чем то, что он сделал с ней.
Мальчик поднял голову, и Райан неловко улыбнулся.
— Ты уверен?
— Еще как уверен. Если поговоришь с мамой, она скажет тебе то же самое.
— Не могу! — с ужасом вскрикнул Майк.
— Нет, можешь. Разве ты не говорил с ней прежде о всяких… личных вещах?
— Говорил, конечно.
— Тогда поговори и об этом.
— Она меня возненавидит. Я же должен был что-то сделать!
— Нет, не возненавидит. Она любит тебя. Твоя мама знает, что ты всегда делаешь все, что в твоих силах. Большего она от тебя и не ждет. — Райан чувствовал, что говорит правду, и именно сейчас наконец-то понял, как глубоко ошибался сам.
Бекки никогда не стала бы судить его по тому, сколько он зарабатывает денег. Она судит людей только по их поступкам.
— А если папа вернется? Я всегда боялся, что он… опять… ну ты знаешь. Я старался быть дома всякий раз, когда он приходил. Помнишь, последний раз, когда он пытался украсть паровозик? Я хотел убить его.
— Не забывай, что отныне с вами буду и я. Как думаешь, вдвоем мы сумеем защитить твою маму?
— То есть после того как вы поженитесь? — Майк заколебался, потом густо покраснел. — Извини, я был таким дураком. Ты на меня сердишься?
— Разумеется нет. Ты всего лишь старался защитить свою маму. Ну как, теперь тебе легче?
— Да. — Глаза Майка засияли от облегчения.
Райан ощутил, как тяжесть давней ноши мальчика переместилась на его собственные плечи. Приятное ощущение. Но, как бы там ни было, он готов на все ради семьи Бекки. Ради Бекки.
— Знаешь, я рад, что ты на ней женишься. Думаю, ты сможешь позаботиться и о маме, и обо всех нас. Запросто.
— Вот только мне понадобится помощник, который знает все ходы и выходы. Как насчет тебя? Согласишься?
— Ясное дело!
Их объятие вышло порывистым и неуклюжим, и, хотя причинило боль обоим, у них разом стало легче на душе. Затем, смущенные этим взрывом эмоций, мужчина и мальчик отстранились друг от друга и неловко рассмеялись.
Райан растянулся на диване и, задрав ноги на низкий кофейный столик, прислушивался к доносившимся сверху шагам Бекки — она укладывала детей спать. Нелегкая задача, если вспомнить, что им всем довелось сегодня пережить. Все тело Райана словно превратилось в один огромный ноющий кровоподтек, но это была сущая безделица по сравнению с болью, которая пульсировала в щеке.
Врач наложил повязку на избитые ребра Майка, обработал многочисленные порезы и прописал мальчику мягкое успокоительное. Большинство ранений Райана не вызвали у врача никакого беспокойства, за исключением пореза на щеке. Бекки настояла на обращении к пластическому хирургу. И все равно у него, судя по всему, останется шрам на всю жизнь.
Вернее, два шрама, если вспомнить тот, что остался на затылке после столкновения с игрушечной машинкой Никки. Учитывая бурную молодость Райана, даже удивительно, что это его первые шрамы.
Он прикрыл глаза, дожидаясь, когда подействует болеутоляющее. Перед внутренним взором Райана ожили картины минувшего дня. Бекки, с той минуты, как появилась в больнице, была просто великолепна. Деятельная, энергичная, сильная.
Даже когда их отпустили из больницы, она, отметая все возражения Райана, настояла, чтобы он и Дани ночевали в Сиреневом доме. И вот он здесь, в доме, откуда его совсем недавно выставили, с женщиной, которую, казалось, он потерял навсегда.
— Наконец-то все уснули, — со вздохом проговорила Бекки, подходя к дивану, на котором растянулся Райан. — Как ты себя чувствуешь?
— Лицо потихоньку немеет.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Ровным счетом ничего, разве чтобы ты была вот здесь. — Райан выразительно похлопал по диванной подушке рядом с собой. — Мне нужен покой, а лучший способ получить его, который я знаю, это держать тебя в объятиях.
— Пожалуй, не стоит, у тебя, наверное, и так все болит, — возразила Бекки, но все же послушно уселась с ним рядом.
— Вернее сказать, я весь горю, — дерзко ухмыльнувшись, намекнул он.
— Даже и не думай, у тебя сейчас все равно ничего не выйдет. Доктор рассказал мне о побочном действии лекарства, которым тебя напичкал. — Бекки осторожно положила руку на колено Райана и расслабилась, увидев, что он не передернулся от боли.
Райан с усилием поднял руку и обнял Бекки за плечи, привлекая к себе, но невольно застонал, когда ее плечо задело раненый бок. Она замерла, попыталась высвободиться, но Райан лишь покачал головой, не размыкая объятий.
— Просто не делай резких движений, и все будет в порядке. Я хочу чувствовать тебя.
Они долго сидели молча и смотрели в незажженный камин. По ту сторону решетки все еще лежала горка пепла, сохранившаяся с тех пор, как они последний раз наслаждались огнем в камине. Как это символично, подумал Райан. Если б он осуществил свое намерение уйти от Бекки, сейчас в его опустевшей жизни остался бы только остывший пепел радужных планов и великих надежд.
