Она вопросительно подняла на него глаза:
— Что?
— Наверное… наверное, не стоит тебя об этом просить, но… может быть, ты попробуешь уговорить Мишу поехать в турне в Россию…
— Он ведь уже сказал «нет». В который раз. Я знаю, Саша уже говорил с ним об этом сегодня вечером.
— Да-да, я в курсе. Но попробуй уговорить его подумать о будущем. Эта возможность всегда открыта для него. Это ведь просто золотая жила.
Вера взглянула на него с любопытством. Почему это он именно сейчас решил привлечь ее в сообщницы?
— Я понимаю, что это такое, Манни, и я считаю, что Мише давно пора покончить со старыми обидами. Но он никак не хочет туда ехать.
— Да, но…
— Послушай, Манни, я честно попробую с ним еще раз поговорить. Но предупреждаю: я уже пробовала не раз, поэтому не знаю, что получится.
— Спасибо, Вера.
Манни повернулся, прошел через столовую к ярко освещенной гостиной.
Вера достала серебряную коробочку, начала выкладывать на стол свечи. Как странно… по мере того как Миша все больше отдаляется от семьи — от матери с отцом, от них с Ники, — он как будто все теснее сближается с Манни. Они стали практически неразлучны. Он почти все время проводит у них с Сашей. Или куда-нибудь ходит вместе с ними.
Сегодня вечером ей не очень хотелось видеть здесь этих двоих, но Миша настоял. Потом она и сама решила, что так будет лучше. Вспомнилась старая поговорка: «Старайся держать врагов у себя на глазах».
В общем-то причина их теперешней близости более-менее ясна. На самом деле все очень просто. Миша нашел в них сообщников. Сообщников в предстоящей битве за то, чтобы расстаться с женой и сыном. Потому что Манни ее терпеть не может. Она легко может представить себе, о чем они говорят. Миша изливает ему душу, Манни внимательно слушает, утешает, говорит, что все в порядке, что это не его вина, что он должен следовать велениям своих чувств, потому что он, Миша, артист.
Какая же все это чепуха! Артист или шахтер — не имеет никакого значения. Измена есть измена. Если ты забросил своего ребенка, кем бы ты ни был, это не имеет значения.
Она отступила назад, взглянула на свое отражение в большом венецианском зеркале над буфетом. Сегодня она надела длинное облегающее платье от Дольче-и-Габбана, с искусно расписанными по плечам красными, желтыми, белыми и пурпурными цветами, спускающимися по всей длине. Очень красивое платье… Но может быть, это все-таки не самый удачный выбор?
Неожиданно для самой себя она решила, что больше не будет играть в эту игру. Ее внешность не имеет никакого значения в изменении чувств мужа по отношению к ней. И хватит мучиться каждый раз по поводу очередного платья или цвета губной помады. Хватит надеяться на то, что удастся вернуть его расположение с помощью удачно выбранного туалета.
Она выпрямилась, расправила плечи, грациозно прошла в гостиную. С удивлением обнаружила, что все уже собираются уходить.
— А, вот и ты! — воскликнула Соня. — Я подумала, не проснулся ли Ники. Как он, в порядке?
— Да, он крепко спит. А вы что, уже уходите?
— Уже поздно, — ответил Дмитрий. — Манни и Саша предложили подвезти нас до дома, вот мы и решили воспользоваться этой возможностью.
— Прекрасный вечер, Вера, — неожиданно произнес Саша. Его светлые волосы сияли в пламени свечей, глаза смотрели необыкновенно искренне.
Манни поцеловал ее в щеку.
— Обязательно приходите еще. Вы оба, — пригласила Вера.
— Здесь так красиво, что не хочется уходить! — воскликнула Соня. — Это незабываемый вечер, дорогая. И еда, и цветы — все просто чудесно!
— Спасибо, Соня. Я знала, для кого стараюсь.
Они обменялись поцелуями. Дмитрий крепко обнял сноху:
— Мы любим тебя как родную.
— И я вас тоже.
— А ты самый счастливый человек на земле, — многозначительно произнесла Соня, обращаясь к сыну. — Самый счастливый человек на земле, не забывай об этом.
— Д-да… наверное.
Он пошел провожать гостей к выходу. Соня на секунду задержалась. Взяла Веру за руку.
— Терпение, моя дорогая, — шепнула она. — Главное — терпение.
Вера молча кивнула.
— И обязательно позвони мне, если что-нибудь понадобится. Слышишь?
— Спасибо. Но я думаю, все будет в порядке.
Все стихло. Свечи погашены. Музыка выключена. Служанка Анна закончила убирать в квартире. Миша раздевался в спальне, размышляя о прошедшем вечере. Он ожидал его без особой радости, однако теплая, домашняя и в то же время изысканная атмосфера захватила и его. Он искренне, без всякого усилия участвовал в общей беседе, наслаждался восхитительными блюдами, приготовленными Верой, отличными винами. И тем не менее глубоко внутри он ощущал грызущую пустоту, которую не могла заполнить ни любящая жена, ни заботливые родители, ни обожающие его друзья. Такое ощущение возникало у него в последнее время не раз — чувство одиночества среди любящих и заботливых людей. А после сегодняшнего торжества он почему-то ощущал особенную тяжесть на сердце.
С тяжелым вздохом Миша аккуратно повесил брюки в шкаф. Может быть, эта тяжесть на сердце возникла от сознания того, что таким семейным вечерам скоро вообще придет конец? По крайней мере здесь, в этой прекрасной и любимой квартире, с этими людьми. Он, конечно же, будет с ними видеться, но все будет совсем по-другому.
Он планировал сегодня же поговорить обо всем с Верой. Еще и теперь не поздно это сделать. Однако праздничный обед сильно осложнил его задачу. Этот вечер словно высветил ярким светом то, с чем он, Миша, собирается порвать. С огромной частью своей жизни. Он вдруг осознал, что его отношения с Сириной, при всей их свежести, страстности, интимности, далеко не всегда просты и приятны. Сирина во многом все еще загадка для него. Хорошо ли он ее знает, в сотый раз задал он себе вопрос.
Миша надел халат, прошел в ванную. Чистил зубы, глядя на свое отражение в зеркале. Но видел там совсем другое — немыслимо прекрасное создание, по которому он сейчас так отчаянно тосковал. Господи, как она прекрасна! Как он ее хочет! И все же… Имеет ли какой-то смысл то, что он сейчас собирается сделать? Хочет ли он этого на самом деле?
Мысли перенеслись к Ники. Как он радовался сегодня, что обедал со взрослыми и так поздно засиделся в обществе бабушки и дедушки! Перед глазами встало розовощекое лицо сынишки с его иссиня-черными волосами и восторженно блестящими глазами. В ушах зазвучал его заразительный смех.
Сирина сказала, что хочет иметь ребенка, хочет иметь семью. Но так ли это на самом деле? Знает ли она сама, чего хочет? Да, она точно знает, чего хочет достичь в своей карьере. И это у нее на первом месте. Всегда было на первом месте. Изменится ли это когда-нибудь?..
Миша вышел из ванной, вернулся в спальню, вытянулся на кровати. Потянулся к столику у кровати, взял маленький бокал арманьяка, сделал глоток. Он поклялся самому себе, что поговорит с Верой, чего бы это ни стоило. Однако сейчас сама мысль об этом наполнила его болью и ужасом. Арманьяк вместо того, чтобы успокоить, только обжег горло.
