При моем появлении старший поднялся.
— Вот! — гордо объявила Луша. — Привела!
— Здравствуйте, — приветствовал меня мальчик. — Я — Леат, брат Луши. — Он кивнул на сестру. — А вы?..
— Она менестрель! — объявила девочка, как будто это все объясняло. Остальные дети переглянулись.
— Извините мою сестру, — все так же вежливо продолжал мальчик. — Мы с Рашей, — он кивнул на старшую девочку, — поспорили, а теперь ищем, кто нас рассудит.
Я молча покачала головой. Объяснение мальчишки ничего не прояснило, только все запутало. Какой спор, при чем тут я, и с чего вдруг подросток из диких Костряков вдруг разговаривает со мной так церемонно, как будто…
— Вы правда менестрель? — спросила Раша. — Вы знаете древние истории?
— Я знаю историю нескольких тысяч лет смерт… Роси, — безучастно ответила я. — Что вам нужно?
— Мы поспорили, — выпалила Раша. — Был ли в Роси кузнец, равный нашему отцу?
— Лучше, чем наш отец, — педантично поправил Леат.
— Равный! — заспорила Раша.
— Лучше!
— Равный!
— Тихо! — рявкнула я. Дети замолкли, удивленно уставившись на меня. Кажется, я опять кричу слишком громко. — Кто из вас как считает?
— Лучше нашего отца мастера не было и не будет! — заявил Леат.
— Обязательно был кто-то не хуже, — тут же произнесла Раша.
— Теперь понятно, — кивнула я. — У кого еще какие гипотезы?
Младшие дети только сморгнули, услышав незнакомое слово, но Раша и Леат, похоже, прекрасно меня поняла. Кузнец не жалел денег на воспитание детей.
— Они не знают, — ответил старший мальчик.
— Хорошо, — произнесла я, оглядываясь в поисках стула. Леат сорвался с места и пододвинул ко мне невысокую табуреточку. Сойдет. Я уселась на нее, положила гитару на колени.
— Как я могу рассудить спор, если я никогда не видела работы вашего отца? — спросила я.
Дети оглянулись по сторонам, наконец Раша кивнула мне на каминную решетку, за которой ярко горел огонь, а Леат снял с пояса кинжал и протянул мне.
Да-а… Их отец действительно был мастером своего дела. Кинжал и решетка были не просто практическими изделиями, они были произведениями искусства. Я и забыла, что люди могут создавать такие вещи из стали…
— Нет, дети, — произнесла я после долгого молчания, проведя рукой по струнам. — Лучшего — не было. А вот равный — был. Тысячи лет назад жил в Роси мастер, равный вашему отцу…
Младшие дети закричали, наперебой требуя поскорее рассказать, о ком я говорю, Раша и Леат с трудом их угомонили, заставили усесться и слушать.
— Вы знаете легенду о Тиане Берсерке? — задумчиво спросила я. Дети закивали. — У него был сын, и об этом знают немногие. Тиан Кузнец, который никогда не видел своего отца…
Я рассказала им почти то же самое, что и своему человеку тогда, в таверне. Я рассказывала, дети смотрели на огонь в камине и слушали меня. Я не сказала им, что Тиан Кузнец сгинул со своим лучшим клинком, не добившись ничего, о чем мечтал. Зачем портить хорошую легенду? Я говорила об идеальном оружии, которое он не мог видеть, но которое часто являлось ему во сне. О Пламени, которое Кузнец заменил огнем в кузнечном горне. О клинках, которые создавало его мастерство. Я говорила, дети слушали. Когда я замолчала, Леат вскочил на ноги.
— Чушь! — растеряв свою вежливость, закричал мальчишка. — Если бы сын Берсерка был так же велик, как отец, об этом знали бы все!
Я не стала уточнять, какого отца он имеет в виду. Только пожала плечами.
— Он не продавал тех изделий, в которые вкладывал душу. А те, которые продавал… могут ли человека прославить лемехи и плуги?
— Откуда вам тогда известно?.. — спросила Раша.
— Я многое знаю.
Я не слышала шагов. Я не слышала дыхания за спиной. Я не уловила человеческого присутствия. Только дети вдруг разом посмотрели на дверь за моей спиной, а Луша и ее маленькая сестра закричали:
— Дядька пришел! — и побежали к двери.
— Здравствуй, баньши Угасшего Рода, — произнес знакомый голос. Я оглянулась.
— Старейший…
— Вы его знаете? — удивилась Раша.
— Вы его видите?! — в свою очередь удивилась я.
— Конечно, видим, — ответил Леат. — Это Хранитель нашего Рода.
— Только он с нами не разговаривает! — встряла Луша, безуспешно пытаясь дотронуться до вошедшего мужчины. — Он с папой разговаривает! И кричит! Вот так: у-у-у-у!
Я невольно улыбнулась попытке ребенка изобразить вопль баньши.
— Отец говорил, чужие не могут увидеть нашего Хранителя, — обеспокоено произнесла Раша.
— Чужие люди, — поправил Леат. — Вы Старшая?
А в глазах интерес. Интерес и настороженность. Здесь Приграничье, Старших не так боятся, как в остальной Роси.
— Нет, — только и сказала я. — Доказать?
Раша повернулась к мужчине.
— Она человек? — спросила девочка. Тот кивнул.
— Отошли их, — обратился он ко мне. Я заколебалась. — Немедленно!
— Вы его слышите?! — еще больше изумился Леат. — Что он говорит?
— Он просит вас выйти, — объяснила я. — Ему надо со мной поговорить.
Мужчина засмеялся, но дети не услышали.
— Почему вы с ним разговариваете, а мы нет? — обиженно спросил Леат.
Я пожала плечами.
— Мне дано видеть и слышать многие вещи. Вы выполните его просьбу?
— Да, — согласился мальчик, надменно вскинув голову. — Если Хранитель нашего Рода хочет поговорить с вами — мы не будем мешать. Лат, Рат, Сива, идемте. Раша, возьми Лушу, вечно она не слушается!
Леат и Раша вышли, подгоняя перед собой младших детей. В дверях Леат развернулся.
— Попросите его, пусть скажет отцу, чтобы не отсылал нас из Костряков.
— Не отсылал из Костряков? — переспросила я, когда шум детских шагов затих. — Кузнец хочет отправить их всех? Почему?
— Не Кузнец, — поправил мужчина. — Я. В Костряках мы всегда отправляем детей своих родов в другие города к родственникам. Здесь они не могут найти себе пару — чистокровного человека.
— Но они же еще слишком маленькие!
Мужчина пожал плечами.
— Погостят, вернутся. Я хочу, чтобы они не считали Костряки центром мира.
Он смерил меня злым взглядом.
— Ты не в своем праве, баньши угасшего Рода. Зачем ты явилась в мой дом? Зачем воспитываешь моих детей?
— Я не являлась, Старейший. Они сами…
