С этой целью немцы решили нанести удар по англо-американским войскам на западе, в Арденнах. 19 декабря 1944 года они перешли в наступление и прорвали фронт. Англичане и американцы вынуждены были отступать к реке Маас.
В связи с тяжелым положением союзников Черчилль обратился к Сталину, просил ускорить наступление на Восточном фронте. Висло-Одерская операция началась раньше срока на 6 дней.
Общее наступление началось 14 января 1945 года, но 1-я гвардейская танковая армия вводилась в прорыв на второй день операции — 15 января. Форсировав Пилицу, она занимала Нове-Място, на четвертый день операции — Лович, на пятый — Кутно и Ленчицу[305].
На дорогу Бялобжеги — Едлинск выдвигался передовой отряд, в который входили 1-я и 44-я танковые бригады. Катуков лично инструктировал комбригов Темника и Гусаковского, которым ставилась задача: прикрыть ввод армии в прорыв и развертывание ее главных сил, к концу второго дня наступления захватить переправы на реке Пилице, чтобы обеспечить выход войск на оперативный простор[306].
13 января в армию прибыл командующий фронтом Г. К. Жуков. Вместе с Катуковым и Попелем он побывал в корпусах и бригадах, проверял их готовность к боевым действиям. Маршал остался доволен состоянием войск. Уезжая на другой участок фронта, он еще раз напомнил командарму о том, что его танки должны стремительно двигаться в глубину обороны противника, избегать затяжных боев за населенные пункты, их возьмут части Чуйкова. Вперед, и только вперед!
Наступила тревожная ночь перед началом атаки. Крупными мокрыми хлопьями валил снег. Катуков надел валенки, накинул на плечи неразлучную бурку и отправился на свой КП. В небольшом блиндаже, обустроенном заботливыми хозяйственниками генерала Харчевина, он решил скоротать ночь. Не спалось: сказывалась все-таки напряженная работа, да и предстоящее наступление волновало не меньше. Сделано много. Корпуса выведены на исходные позиции, командиры ждут приказа. Увязаны все вопросы с авиационным начальством, командиры авиационных полков находятся при штабах танковых бригад, откуда будут управлять радиодействиями самолетов. Участок фронта должны прикрывать 2500 самолетов. Такого еще никогда не было. Хватает и артиллерии, на каждый километр линии фронта приходится 320 орудий, причем на двухчасовую артподготовку предполагается израсходовать в общей сложности три миллиона снарядов[307].
Неплохо сработал и тыл. Генерал Коньков позаботился о боеприпасах, продовольствии, горючем. Часть всех запасов была сосредоточена в выжидательном районе, у мостовых переправ через Вислу, другая часть переброшена на Магнушевский плацдарм.
Всю ночь на плацдарме играла музыка, мощные усилители прокручивали военные марши, звучали «Катюша», «Вечер на рейде», «Огонек» и другие популярные в то время советские песни. Это была своего рода небольшая военная хитрость: музыка заглушала шум моторов танков, выдвигаемых к переднему краю.
В 8.30 утра началась артиллерийская подготовка. От нее ожидалось много, и она себя оправдала. От мощных залповых ударов противник потерял, как показывали позже пленные, до 60 процентов личного состава своих частей[308].
И вот уже армия Чуйкова устремилась вперед, ее ударную силу составляли 230 танков, самоходно-артиллерийский полк СУ-35 и полк ИСУ-12. Танки дальнего действия имели задачу: двигаться в полосе наступления, выйти на шоссе Радом — Варшава, затем повернуть фронтом на юг, чтобы в случае атаки 19-й и 25-й танковых дивизий немцев парировать их удары[309].
Вначале в 8-й гвардейской армии обозначался успех. Стрелковые корпуса, выбив немцев с первой линии обороны, на несколько километров продвинулись вслед за танками. Дальше произошла заминка: 6-я пехотная дивизия противника оказала сильное сопротивление. Оборону и тактическую глубину прорвать не удалось. Это означало, что для танковой армии Катукова не были подготовлены условия для ввода ее в прорыв.
Командарм Чуйков переживал случившееся, готовился с утра после очередной артподготовки продолжить наступление. В связи с создавшейся обстановкой командующий фронтом Г. К. Жуков приказал Катукову задержаться в исходном районе и ввести армию в прорыв не в 7.00, как намечал ось ранее, а в 13.00 15 января.
В середине дня Чуйкову удалось осуществить то, к чему он стремился с первого дня наступления — прорвать главную оборонительную линию противника. И сразу же последовал приказ Катукова: «Танки, вперед!»
С исходного рубежа двинулся передовой отряд — бригады Гусаковского и Темника. Перед наступлением командарм побывал у танкистов. Им первыми предстояло пробиться к Пилице, захватить переправы и удерживать их до подхода основных сил армии. Михаил Ефимович проверял готовность каждого батальона, интересовался, как и чем обеспечены бойцы.
На Магнушевском плацдарме гвардейцы давали клятву советскому народу, заверяли командование армии, что свой долг они выполнят до конца. «Клянемся тебе, великий народ, — произносил комбат капитан Бочковский торжественные слова, — что мы, идя в последний и решительный бой, будем драться до последнего дыхания, пока бьется сердце в груди, а глаза видят землю.
Клянемся тебе, наша Родина, что сполна рассчитаемся с немецко-фашистскими подлецами за сожженные города и села, за сожженных в дьявольских печах и отравленных в душегубках, за расстрелянных и замученных наших жен и детей, братьев и сестер, отцов и матерей. Мы жестоко отомстим за все!»[310].
Прошло не более часа. Катуков с волнением ждал донесений от командиров передового отряда. Вскоре они доложили, что обогнали стрелковые части армии Чуйкова, помогая им наращивать удары, громя отходящего противника. Перерезав дорогу Бялобжеги — Радом, бригада Гусаковского к 21.00 овладела населенным пунктом Кеджин, вышла к реке Пилица, южнее Темницы, а бригада Темника к исходу дня была на рубеже Кадлуб — Турск.
В середине дня Катуков ввел в прорыв основные силы армии. Корпуса Бабаджаняна и Дремова, форсировав Пилицу, развивали наступление на запад. Продвигаясь вперед, они все больше захлестывали петлю над попавшей в окружение варшавской группировкой противника.
Для оперативного руководства войсками создается специальная группа штабных работников, в которую вошли член Военного совета Попель, начальник оперативного отдела Никитин, командующий артиллерией Фролов и офицеры связи. Оперативники передвигались на бронетранспортерах под охраной двух танков и взвода автоматчиков. Штаб армии оставался во втором эшелоне. Катуков поддерживал связь с Шалиным по радио и давал ему команду на перемещение только после того, как войска уходили далеко вперед.
