Глава 14. Финал
I
В это самое время, оставив у входа в пролив крейсер «Кагул» и эсминец «Пылкий», адмирал Новицкий на «Екатерине Великой» в сопровождении «Поспешного», обходя минные заграждения, приближался к заданной позиции. У него приказ любой ценой не пропустить к Босфору «Гебен». Но где его искать в этой темноте. Возможно, германец миновал этот район и сейчас уже где-то на подходе к проливу. А если не проскочил, то на фоне берега его будет трудно обнаружить.
Сигнальщики, напрягая глаза, всматривались в ночное море, выискивая этот злополучный корабль, из-за которого почти весь флот вторые сутки находится в море.
– Вашблагородь, вижу всполохи на горизонте! – доложил сигнальщик Ломов лейтенанту Щуке.
– Что за всполохи?! Где?
– Тридцать пять градусов по правому борту, вашблагородь. Это, похоже, орудия стреляют и прожектора светят.
Лейтенант поднес к глазам бинокль и стал в указанном направлении разглядывать горизонт. Там и вправду сверкали зарницы и прыгающие лучи пары прожекторов.
– Похоже на то, матрос, – согласился лейтенант, – там и вправду ведет кто-то бой.
«Надо срочно доложить адмиралу», – подумал лейтенант.
Новицкому доложили, что на северо-западе примерно в девяти милях идет бой. Адмирал вышел на правое крыло мостика, чтобы самому глянуть, что там происходит в ночи. Разглядывая в бинокль вспышки на горизонте, адмирал, ни к кому конкретно не обращаясь, задал вопрос:
– Кто там может вести бой?
И тут же сам выдвинул предположение, кто это может быть:
– У нас тут где-то «Гневный» Лебедева.
– Но после того как Лебедев передал радиограмму об обнаружении «Гебена», больше от него известий не поступало, – напомнил кто-то из офицеров.
– Молчит Лебедев, – подтвердил каперанг Сергеев. – Возможно, он не может с нами связаться из-за выхода из строя радиотелеграфной станции.
– А это не он там ведет бой, и, по всему видно, с турецкими эсминцами? – теперь выдвинул свою версию старший артиллерийский офицер линкора лейтенант Щука.
– Значит, и «Гебен» где-то рядом, – высказал свое мнение адмирал. – Тридцать пять градусов по правому борту. Похоже, и прожекторы светят.
Вскоре вспышки на горизонте прекратились, и на море вновь опустилась тьма.
– Аполлинарий Иванович, прикажите усилить наблюдение за морем. Эта стрельба на горизонте меня беспокоит. По всей видимости, «Гебен» прорывается под прикрытием легких сил, и я не желаю получить с их эсминцев торпеду в борт. И подготовьте корабль к бою. Сейчас настал такой момент – кто первый успел выстрелить, тот и победил.
Время будто замерло, и секунды превратились в минуты, а минуты в часы. Несколько десятков глаз вглядывались в каждую тень вокруг корабля. Кое-кому уже мерещилось, что они заметили что-то в ночи, но это были только волны да тени. Когда раздался возглас одного из матросов – что тот видит корабль, – он был воспринят, с одной стороны, как конец какого-то жуткого испытания, а с другой – вызвал сомнения, не ошибся ли он. Но нет, он не ошибся. Германский корабль был обнаружен в каких-то тридцати кабельтовых почти прямо по курсу. Позиция для боя у наших была неудачная. Огонь могла вести пока только передняя башня, а чтобы ввести в дело остальные, надо менять курс. А менять курс так и так необходимо, чтобы вывести линкор на параллельный курс или постараться выйти вперед и оттеснить «Гебен» от пролива.
Через полторы минуты после обнаружения противника последовал залп носовой башни. Да, Новицкий первым увидел своего противника и первым открыл огонь, но первый залп вышел не совсем удачным. Хотя расстояние для таких орудий было сродни пистолетному выстрелу, но плохая видимость не способствовала меткой стрельбе, и все три снаряда просвистели в десятке метров над палубой «Гебена».
– Лево на борт, – скомандовал Сергеев, как только прогремел залп.
Надо было поскорее вводить в дело остальные башни. Второй залп носовой башни, подкрепленный противоминным калибром, также не принес ожидаемого результата, хотя один 130-мм снаряд попал в топенантный блок, из-за чего грузовая стрела упала на палубу, создавая там помехи.
На «Гебене» заметили русский линкор за пару секунд до залпа с «Екатерины». Аккерман приказал увеличить ход, насколько это возможно при полученных ранее повреждениях, и открыть ответный огонь. Корветтен-капитан Книспель среагировал быстро, и его комендоры сработали слаженно, и менее чем через минуту по «Екатерине» открыли огонь орудия вначале противоминного калибра, а потом и главного. Ответный залп с «Гебена» главным калибром хотя и был шестиорудийным, но также не увенчался успехом. В трех кабельтовых у нас за кормой встали довольно кучно шесть огромных фонтанов воды. Противоминным калибром противник стрелял лучше. Несколько 150-мм снарядов попали в «Екатерину». Да и в последующем в течение недолгого артиллерийского боя снаряды противоминного калибра с постоянством попадали в наш линкор, уродуя палубу и немногочисленные надстройки и спасательные средства. Но все эти попадания средним калибром не особо влияли на боевые качества «Екатерины».
За эти минуты дистанция между кораблями еще сократилась, и третий залп с «Екатерины» достиг попадания почти в то же место, что и вторая торпеда с эсминца. Взрыв снаряда в глубине корпуса да в затопленном отсеке плюс гидродинамический удар произвели страшные разрушения. Переборки не выдержали, и вода хлынула в соседние отсеки. Нос «Гебена» еще больше стал зарываться в воду на ходу, но адмирал Сушон приказал скорость не сбрасывать, а идти на прорыв. Три 130-мм снаряда также попали в германский корабль, поразили его надстройки. Немецкие комендоры не остались в долгу. Один 11-мм снаряд попал в борт напротив второй дымовой трубы. Так как «Екатерина» находилась почти перпендикулярно к «Гебену», то снаряд попал под острым углом и не мог проникнуть глубоко во внутренние отсеки корабля. Пробив 100-мм броневую плиту и пролетев по корабельным помещениям, теряя свою ударную силу, метров тридцать, круша и ломая все на своем пути, снаряд уперся в броневую перегородку, отгораживающую кают-компанию от каземата 130-мм орудия. Взрыв и возникший пожар полностью уничтожил кают-компанию. А осколки и взрывная волна, калеча и убивая комендоров, вывела из строя орудие.
