На телевизор он уже не обращал внимания, поэтому немного удивился, когда Рэчел отняла ногу.
— Мне уже пора принимать ванну, — сказала она и вскочила с кровати, бросив Лайла на кучу других игрушек. — Вы мне должны ее налить, Рон.
— Что? — не понял он.
— Мою ванну.
— А, хорошо.
Вставая, он покачнулся. «Не слишком ли много я выпил?» — мелькнула мысль. Чтобы дойти до ванной, ему пришлось сначала опереться о раму кровати, потом о дверной косяк.
— И не забудьте мне пену для ванны сделать! — напомнила девочка.
Она что, раздевается? Теперь его стало бить мелкой дрожью, особенно ноги. «Господи, не дай ей раздеться догола», — думал он, но это была неискренняя молитва, призванная ослабить охватившее все его существо возбуждение. Когда он выключил воду, рубашка на нем так взмокла от пота, что ее можно было выжимать.
Рон вернулся в комнату. Девочка еще была одета.
— А вот это, Рон, вы читали? — спросила она, протянув ему книгу.
— Нет.
— Хотите мне ее попозже почитать?
— Ты примешь ванну, а потом Нэнси уже будет лучше себя чувствовать и почитает тебе.
Он повернулся и направился к двери.
— Вы придете пожелать мне спокойной ночи?
— Приду.
— Не забудьте ваш гаечный ключ!
Вечернее солнце набросило его длинную тень на газонокосилки и микроволновые печки — весь этот хлам, который он набрал на починку в последние дни. Он позвонил Нэнси и снова услышал механический голос автоответчика.
— Позвони мне, как только сможешь, — сказал он. — Это срочно.
Когда он положил трубку, его охватил страх. А что, если Нэнси отправилась к Энджи? Хватит ли ей силы воли не развязать язык? Он в этом сомневался.
Лучше начать паковать вещи прямо сейчас. Да, прямо теперь.
Он поднялся наверх, достал из бельевого шкафа чемодан и стал кидать в него джинсы, шорты, носки, белье — все, что попадалось под руку. Потом взял все, что было нужно, из ванной, бросил поверх вещей и снес чемодан вниз. При мыслях о том, что делать с мастерской, у него чуть крыша не съехала. Надо будет оставить записку. Что-нибудь вроде: «Закрыто по семейным обстоятельствам». И не забыть сменить текст, наговоренный на автоответчике.
Он взглянул на часы — без пяти восемь. Как только стемнеет, они уедут. К тому времени Нэнси, наверное, вернется. Потом глотнул виски. Казалось, уже прошло несколько часов, как он налил Рэчел ванну. Надо бы к ней спуститься, пожелать ей спокойной ночи… Пусть она хоть ненадолго вздремнет, перед тем как начнется суматоха с отъездом…
В кровати ее не было. Ее вообще не было в комнате. Несколько секунд он пребывал в уверенности, что девочка сбежала.
— Рон! — вдруг донеслось до него.
Она была в ванной.
— Это я, — отозвался он.
— А я все еще в ванной!
В глазах у него потемнело. Ноги стали как ватные. Выбора ему она не оставила.
Он подошел к двери. Дверь была открыта. Девочка вставала из ванной, и он смотрел на все ее голое, худенькое, золотистое тело.
— Вы можете дать мне полотенце? — спросила она.
Он снял с крючка купальную простыню.
— Долго я ванну принимала, да, Рон? Уже даже все пузырьки пропали.
Он вытер ей плечи, потом спину. Рэчел дрожала, как дрожат дети, пересидевшие в холодной воде. Он выронил полотенце, обхватил ее под мышки и вынул из ванной.
— Эй! — рассмеялась она.
Он перенес ее на кровать.
— Я же еще вся мокрая! — крикнула ему девочка.
Он почти не слышал ее от мощного гула в голове.
Потом положил ребенка среди плюшевых игрушек.
Она колотила по кровати ногами и пронзительно визжала, чередуя визг со смехом.
Она была похожа на какое-то первозданное существо, еще не успевшее оформиться и боровшееся за право дышать.
Она пыталась прикрыться, но Рон вырвал одеяло у нее из рук.
Она вытянула руки и замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами, полными страха.
Рон отпустил одеяло и удивленно обернулся, словно хотел увидеть грозившую ей опасность. Он и мысли не допускал, что сам был ею.
Гул в голове стих. Он снова посмотрел на нее. Она вся забилась под одеяло, из-под которого высовывалась лишь ее пятка.
— О господи, Рэчел, — сказал он, — не бойся.
Девочка не шелохнулась, не издала ни звука.
— Оденься, — услышал он собственный голос. — А потом поднимись наверх.
Полицейский участок находился в северо-восточной части площади. Свободное место для парковки Нэнси заметила в северо-западном углу.
— Скотина, — простонала она и с силой ударила по рулевому колесу, когда подъехала туда.
В этот миг луч заходящего солнца блеснул на хромированном бампере стоявшей впереди патрульной машины и резанул ее по глазам.
Это знак, подумала Нэнси.
Она вышла из машины и с минуту постояла в нерешительности, пытаясь собраться с мыслями. Потом захромала в направлении полицейского участка — к мрачным, темным годам, которые, как она всегда знала, ждут ее впереди.
Глава тридцать пятая
Они молчали. Рэчел постукивала ногой по перегородке, отделявшей двигатель от кабины водителя, и покусывала нижнюю губу.
Рон сказал ей, что все работорговцы из этого района уехали, добавив, что сведения он получил от «доверенного лица», — так новость звучала более убедительно. Потом он распахнул обе двери в подвал и остался ждать девочку в мастерской. Рэчел поднялась туда через несколько минут. На ней была та же одежда, в которой он привез ее сюда, — красная маечка и белая юбочка. В руках она держала Лайла — плюшевую обезьянку, — прикрыв разодранный живот игрушки рукой. Девочка была босая.
— А где твоя обувь? — спросил он.
Она покачала головой, глядя мимо него:
— А вы уверены, что они уехали?
Ему вдруг пришла в голову мысль, что не поздно все переиграть, но тут же улетучилась. Он распахнул входную дверь:
— Уверен на все сто процентов.
Она сглотнула.
— Пойдем.
Ему нужно было, чтобы оба они отсюда ушли. Сейчас или никогда.
Рэчел покорно следовала за ним.
— Пойдемте.
На пороге она прижала обезьянку к груди и огляделась. Рон стал запирать дверь и вдруг подумал: «К чему теперь беспокоиться?» Он махнул рукой Винсу, запиравшему гараж. Тот пристально на него посмотрел, но ответного взмаха не последовало.
