А я? Во-первых, я бы не стала беспокоиться о Лео, если бы с ним что-то случилось. Я бы почувствовала, что я больше под угрозой, чем раньше. Я бы беспокоилась о себе, а не о нем.
А во-вторых, я сейчас поступила очень плохо. Я испугалась шантажа и позволила Джону делать со мной все что угодно. Это говорит о моей трусости и недальновидности. Наверное, Джон был прав: я животное. Я до дикости боялась за себя. Я не думала ни о чем, кроме собственного страха, и потеряла человеческое обличье.
Что я наделала? Я напрасно принесла в жертву свое тело. Все это оказалось бессмысленно: мне все равно пришлось вырубить Джона. Я могла бы и раньше предполагать, что мне придется отстаивать себя по-другому. Я уважала бы себя больше, если бы сопротивлялась сразу, а не ползала перед ним на коленях.
Я казалась себе самым дурным и ничтожным существом на всем белом свете. Лео и Брайен были лучше меня, хоть и преступники. Они не потеряли свой человеческий облик перед трудностями. А я потеряла. И после этого я смею думать, что люблю Лео? Я не достойна его. Если бы я его любила, то не позволила бы Джону сделать то, что он сделал со мной. Когда любишь человека, ты не спишь с другим и не ползаешь перед ним на коленях. Это же так просто! Об этом знают все. Почему я раньше об этом не подумала? Почему я позволила своему страху взять над собой верх?
Я с сожалением смотрела на Лео. Он казался мне потерянным навсегда.
– Ты где был? – подошел Брайен и вытащил ноутбук у меня из рук. – Искал ноутбук?
Это была спасительная мысль.
– Да. Я нашел тот, что работает.
Тут я вспомнила, что для начала надо полностью уничтожить старые файлы. Поэтому я схватилась за ноутбук Дэна и буквально вырвала его из рук Брайена.
– В него сначала надо закачать одну программу.
– Зачем?
Ответить мне было нечего. Не могла же я сказать, что стерла половину файлов и теперь боюсь, чтобы старые данные не были восстановлены. Я мучительно искала ответ, хоть издали похожий на правду.
– Черт возьми, Брайен, это просто надо сделать! – нашлась я. – Я тут компьютерщик или ты?
Брайен обиделся:
– Вы все тут такие умные. Вечно командуете. Две головы. И я – одна рука. Нашли себе лоха, как волки.
– Мы не как волки, – сказал Лео.
Вся его интонация говорила: мы лучше Волка. Но после всего, что произошло у меня с Джоном, я бы уже так не говорила. Да, Волк был жестокий и бесчеловечный. Но он никогда бы не стал так унижаться, как это делала я. Он никогда бы не стал так трусить. И не потерял бы себя.
Я была хуже Волка. Это я знала точно.
– Я включу ноутбук и поставлю нужную программу. Не трогайте ее. Не отменяйте действия. Не выключайте. И не спрашивайте меня, зачем она, ясно?
Лео и Брайен переглянулись и пожали плечами.
– Ясно, – ответили они хором.
Я села за ноутбук, вышла на лунную сеть, скачала нужную программу и включила ее.
Фотографии Дэна? Видео с ним? Да, если бы он просто умер, я могла бы просмотреть все это и пустить слезу над ним. Но сейчас я понимала точно: Дэна больше нет. И никакие фотографии и фильмы с ним не заменят его. Они нужны только для того, чтобы пускать слезы на досуге. А у меня слез не осталось. И не было досуга. И если я вернусь на Землю, я не буду заниматься этими сентиментальностями.
Это не значит, что я предала Дэна. Память о нем живее всех искусственных фотографий и фильмов. А сейчас мне нужно думать о безопасности.
Программа безжалостно стала заполнять нулями свободное пространство, стирая память об удаленных файлах.
– Ничего не трогайте. Программа закроется сама. А я сейчас вернусь, – сказала я и подалась к двери.
– Куда ты? – спросил Лео.
– Уладить кое-что. Кстати, ты говорил об анестезирующем препарате. Как он называется?
Лео наморщил лоб:
– О чем это ты?
Я теряла терпение. Пока я тут беседовала, время уходило. И Джонни в любой момент мог проснуться. Мне нужно действовать быстрее.
– Лекарство, которое дают при наркозе. Как оно называется?
– Не знаю. Я же не врач. И лекарства бывают разные. Да что с тобой происходит?
Я вдруг поняла, что не смогу найти нужное мне лекарство. Первый раз я искала бинты и лейкопластырь, и я знала, как выглядят эти вещи. Второй раз я перевернула склад в поисках супрастина, но я хотя бы знала его название. Как мне найти сейчас там анестетик? Читать инструкцию к каждому препарату? А вдруг там его нет? Лекарства от простуды, давления, аллергии и тошноты постоянно востребованы. Но кто будет ходить и искать анестетик на Луне? Скорей всего, его там вообще нет.
Хотя я вспомнила, как в мирное время у одного человека из корпуса случился приступ аппендицита. Ему его вырезали. Под общим наркозом. Значит где-то все-таки должен быть какой-то анестетик.
За этим надо было идти к Тому. Он доктор. Он знает, что именно нужно взять и в каком количестве.
– Я скоро вернусь, – сказала я и вышла за дверь.
Было уже утро. Сейчас начнут просыпаться каторжники. Если бы я была осторожнее, ничего бы этого не было. Я бы просто выслушала Лео, как он нашел Арнольда Рассела. И сейчас бы мы делали полезные вещи, а не латали дыры.
Я не знала, где остановился Том. Об этом знали Волк, Джеральд и Микки Маус. Надо было идти к ним.
Я хотела подняться на верхний этаж, попасть на наблюдательный пункт, но двое охранников на лестнице были настроены враждебно.
– Что надо?
– Это срочно. Нужен Джеральд.
– Да пошел ты, – сказал один.
А второй узнал меня:
– Это же Сопляк. Он из наших.
Я была одним из волков, и меня пустили. Я спросила, где можно найти Джеральда.
– Он должен быть наверху. Но я не советую тебе его будить, – сказал один. – Иначе он тебе надерет задницу.
Он не надрал мне задницу. Он долго спросонья смотрел на меня, словно ничего не соображая. Потом сказал:
– А, это ты, Сопляк, – повернулся на другой бок и заснул.
Я снова затрясла его:
– Джеральд, это срочно! Мне нужен Том, доктор. Где он? Где он остановился?
– Ммм… – ворчал он во сне, вспоминая. – Может, семьсот четырнадцатая?
– Нет, в ней живу я, Сопляк. А мне нужен доктор Том.
– Ах да, точно. Том, кажется, в шестьсот шестьдесят девятой.
– Точно? Или опять с кем-то перепутал?
– Да, в шестьсот шестьдесят девятой.
– Спасибо, Джеральд.
Я оставила его в покое. Он тут же захрапел. И я подумала, что, наверное, он тоже наглотался снотворного. В этом было успокоение. Если ты не спишь, то должен решать вопросы мирового значения. По крайней мере, планетарного. А пока ты спишь, то кажется, что все нормально.
